|
|
| |
|
|
| |
ИНТЕРВЬЮ
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
Долгое время уже мы с Вячеславом Михайловичем Рыбаковым
дружим домами. Не раз сидели мы, времени не считая, за кружкой
чая с лимоном на кухне и вели неспешные беседы о предметах самых
разных — полночные разговоры вошли у нас в добрую традицию. С
некоторых пор я, с разрешения Вячеслава, стал записывать наши
беседы на диктофон, а самые интересные фрагменты из наших бесед
я решил сделать достоянием гласности. Они публикуются ниже.
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
Фантаст ли Вы? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
Боюсь, вопрос этот спровоцирован не моими собственными текстами,
а внешним по отношению к моей персоне недоумением публики.
Мне и в глаза говорят: какой же ты фантаст? У тебя же просто
литература! |
|
|
| |
Но ни
один не-фантаст реалистом при этом не считает, и к реалистическим
произведениям, к литературе так называемого мэйн-стрим — основного
потока — мои тексты не относят. В толстых журналах (за исключением
пары завершившихся публикациями исключительных случаев в "Неве")
всегда говорили: "Нет, это у нас не пойдет, это фантастика".
В прошлом году "Человек напротив"
был выдвинут — среди прочих, разумеется — на петербургскую литературную
премию "Северная пальмира" — куда там! У нас же ЛИТЕРАТУРНАЯ
премия! А это — ФАНТАСТИКА... Так что здесь я, как и вообще в жизни,
ухитряюсь иметь все негативные последствия пограничного состояния
— отторжение, критику, что называется, Канта и слева и справа. Не
признают за своего ни те, ни другие. Однако... льщу себя надеждой,
что на самом деле при нормальном ЧТЕНИИ такой вопрос просто не возникает.
А признавать или не признавать за своего — дело бюрократическое.
Не признать за своего в ситуациях публикации или кормления премиями
— это же самый удобный способ освободить вакансию для кого-то, кого
подкормить более безопасно, или более необходимо по каким-то соображениям,
или более привычно... |
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
Нет, все-таки вопрос-то
не об этом! Простой вопрос, элементарный: считаете Вы себя
фантастом или нет? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
Помните, был такой мультфильм, где зверушки все жаловались:
он нас считает! Им это было очень обидно... Так вот я себя
НЕ СЧИТАЮ. |
| |
|
|
| |
|
Понежатый:
Хорошо. Как Вы назовете тот литературный жанр, в котором
главным образом трудитесь? К какому литературному жанру принадлежат
Ваши произведения? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
Ну не критик я! И не литературовед. Могу сказать лишь, что
и те, и другие подходят сейчас, не особо напрягаясь, к этому
вопросу чисто формально. Вполне реалистическое серьезное произведение
о |
|
|
| |
реальных проблемах
отнесут к фантастике, если там где-нибудь будет упомянута, например,
ракета. Хотя их в нашей реальной жизни, ракет этих, уже куда больше,
чем хотелось бы. А вот полную бредятину, белую горячку какую-нибудь,
отнесут к реализму, потому что бред происходит исключительно среди
пустых бутылок и пивных ларьков в Кремле, например. Наибольшим уважением
интеллектуалов сейчас пользуются НИОЧЕМИСТЫ. Те, кто пишет ни о
чем. Их произведения зачастую имеют к реализму и к реальности куда
меньшее отношение, чем многие произведения, называемые фантастическими.
Высокопарная игра ума, совершенно лишившегося точек опоры, точек
приложения сил, переживаний за что-то конкретное и внешнее по отношению
к персоне творца. Но именно такое умонастроение сейчас властвует
над нашими властителями дум. Это и будет отнесено ими к элитному
слою мэйн-стрима. Разумеется, об этом будут писать критики, поэтому
именно это надо публиковать. И, разумеется, хвалить. Опубликовать
или похвалить произведение, где четко и убедительно высказана некая
точка зрения — значит, косвенно поддержать ее, чуть ли не записаться
в единомышленники. А с какой это стати? У нас же сейчас каждый сам
по себе, сам себе голова при этакой свободе. Между нами говоря,
в голове-то каша, но именно ни с кем не соглашаясь это скрыть легче
всего. Четкая точка зрения? Или, по крайней мере, четкость чувств?
Понятно, кого любит автор и кого не любит? Вульгарно, не искусство!
А ниочемизм ничем подобным не грозит. Поскольку абсолютно непонятно,
про что вещь — можно хвалить ее, не боясь, что тебя заподозрят в
том, будто ты думаешь и чувствуешь приблизительно то же самое. Ну,
а если текст еще и написан искусственно кручёными нечитаемыми фразами
по полторы станицы каждая — это же, блин, гениально! На одной из
последних приемных комиссий — я в приемной комиссии Петербургского
Союза писателей состою — принимали в стройные литературные ряды
по тонюсенькой малотиражной брошюрке одну леди. Эпизод: героя тошнит
на улице. Прохожие кричат: "Скорую!". Приезжают сантехники
и начинают чистить его вантузом. И его начинает рвать: трамваями,
деревьями, книгами, встречами с любимой... Только я это очень просто
все излагаю, там написано так, что не сразу поймешь, что происходит;
перечисление, чем именно рвет, занимает полстраницы. И вот элитные
наши питерские литературоведы, которые, когда фантастов принимают,
вечно норовят их задробить, потому что те пишут халтуру, которая
не имеет к великой русской словесности ни малейшего отношения, в
один голос начинают кричать: это гениально! Да за одну такую фразу
надо принимать! На вызов "скорой" приезжают САНтехники!
И чистят ВАНТУЗОМ! А его РВЕТ этой жизнью! Гениально! Так вот единственное,
что я могу сказать о себе — хотя, возможно, не все со мною согласятся
(но я так о себе думаю), — Я НЕ НИОЧЕМИСТ. Больше ничего не знаю.
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый: И
что, приняли эту леди? |
| |
|
|
| |
|
Рыбаков:
А чего ж не принять. Какова литература — таковы и члены. |
| |
|
|
| |
|
Понежатый: В
последнее время, судя по Вашим выступлениям, Вы придумали
и полюбили употреблять термин "чучело серьезного произведения".
Что это такое и чем чучело серьезного произведения отличается
от просто серьезного произведения? |
| |
|
|
|
|
Рыбаков:
Ох... ну это же эмоциональные оценки, которые очень трудно
дефинировать. У Вас никогда не бывало так, что вот собеседник
Ваш говорит правильные слова, Вы с ними согласны, Вы даже
готовы были |
бы переживать по этому
поводу, только не в данном случае... он щеками трясет от избытка
переживаний, а Вам все кажется, что он притворяется с бОльшей
или меньшей степенью мастерства и просто очень расчетливо добивается
какого-то нужного ему эффекта... Как бы это... Вот, скажем, Зюганов
с высокой трибуны говорит об учителях и врачах, не получающих
зарплаты. Правду говорит. Голос гневный, лицо скорбное. А вам-то
понятно, что в голове у него при этом только президентское кресло,
и начхать ему на учителей, он их будет грабить точно так же, когда
его черед придет. Вот Вам чучело боли за народ. Примерно так...
Основной вал нынешней фантастики составляют произведения, которые
ни на малейшую серьезность тематики, размышлений и переживаний
даже не претендуют. Бах-трах, секир-башка. А есть некоторое количество
произведений, которые я все равно ставлю гораздо выше относительно
этого вала — в них оставляются между бахами и трахами небольшие
такие зазорчики, которые авторы строго дозированным — чтобы не
дай бог занудства не получилось — образом, зашпаклевывают имитациями
серьезных размышлений и переживаний. Серьезных — это значит по
реально существующим и весьма болезненным поводам. Имитации —
потому что, когда начинаешь всерьез размышлять и переживать, нипочем
так не отрегулируешь дозу, не подшлифуешь под заранее рассчитанную
канву событий. Нельзя переживать и размышлять по сюжету так своевременно
и в строго отмеренных дозах. Наоборот, переживания и размышления
начнут сюжетом овладевать. И еще потому что, даже если в этих
зазорах что-то брезжит, все равно: закрываешь книгу и не можешь
понять — а из-за чего, собственно, сыр-бор? Помните, у Соловьева
в "Ходже Насреддине" маленький Насреддин, чтобы помочь
нищей цыганке, придумал аттракцион "Зверь, именуемый кот"?
Обмана нет, перед палаткой громко и честно заманивают посмотреть
на кота. Плати — и смотри. Любопытство всех побеждало: неужто
и впрямь кот? Платили. Да, и впрямь кот. Так и тут бывает: начинаешь
читать — интересно, читаешь — даже сопереживаешь иногда... закрываешь
книгу — типичный зверь, именуемый кот.
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
А из зала мне кричат: давай подробности... Примеры!
Кого конкретно Вы имеете в виду? |
| |
|
|
|
|
Рыбаков:
Хотите превратить беседу в донос? Не выйдет! Написать чучело
серьезного произведения — по нашим временам это уже немало.Ведь
почему-то автор счел, что бегающих и стреляющих персонажей
его |
произведения надо бы
снабдить еще и чем-то живым, человеческим. Одно это его уже
красит. А потом, я не исключаю, что такой автор, возможно, хотел
бы и мог бы попробовать сделать СЕРЬЕЗНОЕ произведение, а не
чучело. Но жить-то надо, и желательно получше — значит, надо
публиковаться, значит, надо, чтобы тебя покупали со свистом...
Значит, надо ориентироваться на вкусы более или менее статистически
значимые. А статистически наш народ сейчас, видимо, предпочитает
чучела живым людям. В этом легко убедиться, посчитав, сколько
народу поддерживает Зюганова и его команду.
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
Что Вы сейчас читаете сами как читатель? Для читательского
удовольствия? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
У меня очень мало времени для чисто читательского чтения.
И при этом — масса пробелов в читательском образовании.
Вот недавно один добрый приятель, уехавший несколько лет
назад в Израиль, попросил |
докупить ему недостающие
у него тома собрания Достоевского и отправить туда. Я купил.
А тут слух прошел, будто у них там забастовка почтовиков. Я
решил, пока суд да дело, почитать сам. И с большим удовольствием
читаю "Дневник писателя". Про Балканы, про Константинополь,
про посылку добровольцев... Очень бывают иногда своевременные
совпадения.
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
Обязательный вопрос, без которого и беседа не беседа:
Ваши творческие планы? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
Смутные. С одной стороны, я сейчас очень плотно занимаюсь
наукой, причем работа моя очень кропотливая — не ошеломительные
идеи генерировать про судьбы китайской культуры в целом, |
а иероглиф за иероглифом
переводить сложный средневековый памятник, да по возможности
еще конвертировать его в пристойный русский текст. Иероглиф
за иероглифом... Не способствует полету творческой фантазии,
сушит мозги. С другой стороны, за полгода, прошедших с того
момента, как я придумал продолжение "Человека напротив",
я так и не нашел на него покупателя. Поэтому коктебельские наметки
в связный текст так и не начал превращать. Сесть на три месяца
за роман просто так, бросив прямую свою работу и без малейшей
гарантии, что риск окупится — не могу.
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
Каким образом Вам вообще удается сочетать две такие
трудоемкие и такие разнородные сферы деятельности, как кропотливое,
буквоедское — как Вы сами только что дали понять — востоковедение
и литературный полет ничем не скованной фантазии? |
| |
|
|
|
|
Рыбаков:
Да вообще-то весьма долго удавалось без особых проблем.
Пока молодой был и пылкий, а на зарплату худо-бедно можно
было прожить — вообще не было никаких сложностей. Помню,
полдня за |
письменным столом в институте,
часа в четыре-пять домой, отдохнул малость — и за сценарий для
Лопушанского. Тогда очень увлеченно работалось и очень быстро.
Рассказы вообще писались за вечер или за выходной день... ну,
если длинные — иногда под грипп или ОРЗ. Но есть опасность,
которую я долго не мог себе представить, потому что хватало
внутренних ресурсов... Жизненный материал. Писатель, что называется,
"украл, выпил, в тюрьму"... то есть "написал,
получил, пожил". А я "написал, получил" — и опять
за стол, и ничего, кроме все того же листка бумаги. С коллегами
встречаешься, скажем, после месячного перерыва — кто-то за это
время аванс получил, кто-то в вытрезвитель попал, кто-то куда-то
съездил, кто-то бабу новую склеил... А я им в ответ могу рассказать
лишь, сколько строчек перевел и какие там повстречались сложные
термины, каковы были варианты их перевода и почему именно я
остановился на том или ином варианте из многочисленных возможных...
Переживаний хватает, мыслей хватает — а вот внешних впечатлений,
которые составляют плоть художественного произведения, уже,
кажется начинает не хватать. А без такой плоти — это будет наука
или публицистика, или что-то еще, но не беллетристика... Воспоминания
о пережитом — это для писателя склад деталей для сборки, без
них как без рук. Мне чудится, что он у меня подзапустел за несколько
последних лет. Очень мало впечатлений. Буквоедство сушит мозги,
а монотонность сушит душу. Это очень серьезная опасность, и
я, честно сказать, не вполне себе представляю, как тут может
дело повернуться.
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
Фантастика
-> [Премии и ТОР]
[Новости] [Писатели]
[Фотографии]
[Фэндом] [Журналы]
[Календарь] [Книжная
полка] [Ссылки]
|
|
| |
|
|
| |
Оставьте свои пожелания, предложения,
замечания.
© В. М. Рыбаков,
1999-2001
© "Русская Фантастика", 1999.
© Miles, дизайн 1999
Веб-мастер - Miles
Корректоры - Б. Швидлер, И. Борисова, З. Филипенко
|
|
| |
|
|
| |
Страница существует с мая 1999 года.
Любое использование материалов данной страницы возможно исключительно
с разрешения авторов.
|
|
|
 |
