|
|
| |
|
|
| |
ИНТЕРВЬЮ
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
Долгое время уже мы с Вячеславом Михайловичем Рыбаковым
дружим домами. Не раз сидели мы, времени не считая, за кружкой
чая с лимоном на кухне и вели неспешные беседы о предметах самых
разных — полночные разговоры вошли у нас в добрую традицию. С
некоторых пор я, с разрешения Вячеслава, стал записывать наши
беседы на диктофон, а самые интересные фрагменты из наших бесед
я решил сделать достоянием гласности. Они публикуются ниже.
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
"Странник-99" - ваши впечатления; перспективы
отечественной фантастики или того, что к фантастике может
быть отнесено; что было, на ваш взгляд, интересного, и что
отличало нынешний "Странник" от предыдущих? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
Мне довольно трудно отвечать на этот вопрос, потому что, хотя
я и участвовал в этом конгрессе, и вхожу в жюри "Странника",
и надрался только один раз, да и то в последний день, — но
к организации |
|
|
| |
конгресса
не имею ни малейшего отношения и, соответственно, ВЕСЬ "Странник"
отнюдь не был мною отслежен. В основном я время конгресса использовал
для общения с друзьями, которых только на наших съездах и могу повидать,
ибо живут они в иных городах и иных странах — с рижанкой Далей Трускиновской,
с минчанами Брайдером и Чадовичем, с харьковчанами Олди и Шмалько,
с волгоградцем Женей Лукиным, красноярцами Лазарчуком и Успенским,
с прекрасной гостьей из солнечной Украины Мариной Дяченко и другими...
По словам же одного человека из оргкомитета — не буду называть
его по имени на всякий случай — это был "Странник" накладок.
Например, вручение жанровых мечей в ДК Крупской было ужасным. Странно,
что от духоты и тесноты никто не свалился в обморок; а все потому,
что, в отличие от предыдущих лет, не получилось на этот прервать
торговлю и освободить зал на время проведения церемонии — и "Странники"
ютились в наспех отгороженном прилавками углу. К числу накладок,
хотя и иного свойства — не организационных, а межчеловеческих —
отношу странный и нелепый демарш, совершенный на торжественном вечере
вручения основных премий Ником Перумовым — причем, самое странное,
он сам, кажется, и не понял, что совершил демарш... В целом же "Странник"
как "Странник", со всеми его обычными плюсами и минусами,
с всегдашним товариществом и всегдашней тенденциозностью. |
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый: Вы
- после окончания трудового лета 1999 года: итоги лета; что
написалось? Что выносилось? Где были? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
Лето было замечательным, но очень коротким. Был, как обычно,
в июле-августе в Рощино, на даче под Питером, а в сентябре
— в Коктебеле и Судаке. Несколько фотографий
этого лета я надеюсь |
присовокупить к уже имеющемуся здесь иконостасу,
если на то будет воля его творцов.
Как и собирался, придумал новый роман, который сейчас пишу и к началу
декабря надеюсь закончить. Существует договоренность о его публикации
с издательством АСТ. Это третий том так называемой саги о Симагиных,
называться он будет "На чужом пиру, с
непреоборимой свободой". Бродя по крымским степям и горам,
а также лежа на пляжиках, я набросал страниц на сорок отрывков и
кусочков или даже просто ключевых реплик. Теперь это очень помогает
при создании связного текста. К сожалению, в последние лет десять
все задумки и вся их первичная проработка у меня происходила именно
там, на полуострове. Что будет, когда денег перестанет хватать для
таких отпусков — а это, в сущности, уже произошло, я и в этом году
попал туда чудом и вплоть до июля не предполагал, что мне это удастся
— я даже думать боюсь.
Опять-таки, я надеюсь, в ближайшее время я вставлю в свою страничку
— как делают маститые авторы вроде Сережи Лукьяненко — главки
из уже написанной части романа. Это, наверное, будет лучше,
чем рассказывать сейчас какие-либо соображения о его замысле. Только
сразу предупреждаю: текст еще не редактирован, возможны какие-то
небрежности или неряшливости. Прошу прощения заранее. |
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый: Ваши
творческие планы: что вы планируете написать, что созрело
в голове? Хочется ли писать в наше замечательное время? |
| |
|
|
 |
|
Рыбаков:
На вопрос о том, хочется ли писать в наше замечательное
время, ищите ответ в главе из романа, о которой я в предыдущем
ответе упомянул.Я специально подобрал главку, возможно,
не самую завлекательную, |
но наиболее приближенную к проблемам литературы.
Не зря именно там всплывает известный читателям по двум предыдущим
томам Валерий Вербицкий.
Далее, чем о "Чужом пире", я пока не думаю. Кишка тонка.
Есть одна смутная поклевка, но о ней покамест рассказывать не
буду, чтоб не сглазить. То, что в ней маячит и мерещится, совсем
не похоже на предыдущего Рыбакова. Получится ли, нет ли — не ведаю.
Вообще говоря, занимаясь в течение почти трех лет, истекших после
написания "Человека напротив",
исключительно востоковедением, я так разогнался, что в послероманных
моих планах и по сию пору фигурируют больше иероглифы, нежели
бластеры. Далии Трускиновской, Эдику Геворкяну и харьковчанам
я подарил по экземпляру первого тома своего востоковедного труда
жизни (должно быть еще три, тогда и там начнется что-нибудь иное),
и мне, как, наверное, и вам, было бы интересно и уместно поспрошать
кого-нибудь из них, насколько это хорошо или плохо — особенно
в глазах не востоковедов, а нормальных, начитанных, интересующихся
проблемами сопоставления культур литераторов.
|
|
| |
|
|
| |
| |
|
Понежатый:
Что вам доставляет большее удовольствие и что хочется
делать больше: писать или переводить — и как эти две замечательные
вещи в вас так удачно (черт возьми!) сочетаются? |
| |
|
|
|
|
Рыбаков:
Спасибо на добром слове.
Вопрос интересный, как говаривал незабвенный Михаил Сергеевич,
выигрывая время для того, чтобы лихорадочно порыться в извилинах
и придумать, что и какими |
словами соврать на этот
раз. Я постараюсь не врать, на мне нет такой ответственности.
Скажу честно и от души: не знаю.
Дело, во-первых, в том, что хочется и того, и другого. И есть
хочется, и худеть хочется — всего хочется. Почему у мужчин на
востоке так долго сохраняются главные способности? Потому что
у них гаремы, и ничего не надоедает. Так и тут. То наука, то
литература... Потом то литература, то, наоборот, наука... Обе,
как легко заметить, женского роду-племени. Р-р-разнообразие!
Правда, подчас мне кажется, что это не я их... того, а они меня...
того. То вместе, то поврозь, а то попеременно.
К тому же — ужасно в этом признаваться на закате зрелости, —
но похоже, я оказался-таки однолюбом. Все труднее и труднее
перестраиваться (пристраиваться) от одной возлюбленной к другой.
На самом деле чем дольше чем-нибудь из этого широкого набора
занимаешься, тем больше хочется именно этим и заниматься дальше.
Заводишься. Вот сейчас, например, после почти трех лет постоянного
и упорного востоковедения невероятно трудно было начать писать
пусть даже весьма трогающий тебя за живое роман. Интереснее
кажется переводить этот окаянный текст дальше. К тому же, пиша
в основном под диктовку Чжансунь У-цзи и его коллег (а что есть
перевод? писание под диктовку, только по-русски. Другое дело,
для того, чтобы их мысли сформулировать по-русски, приходится
так сидеть над каждой фразой и так выкручивать-выворачивать
все свои способности к родному языку, что свободное творчество
кажется просто бездельем по сравнению с этими потугами) постепенно
отвыкаешь излагать собственные мысли, они начинают казаться
уже слишком интимным делом, не подлежащим вербализации.
Но вот прорубился сквозь первые полтораста, разогнался, взлетел
на волну — и уже кажется кошмарным изо дня в день, из месяца
в месяц дословно перетолмачивать кого-то совершенно тебе чужого,
да еще такими темпами черепашьими — иногда не более строчки
иероглифов в неделю. А иногда один термин, как кость в горле,
сидит у тебя годами, и все-то кажется, что он у тебя так толком
и не понят, потому что в каждом новом контексте его приходится
переводить чуть иначе — а это уже халтура, надо найти один перевод,
чтобы удовлетворял всем контекстам, иначе твоя зарплата тебе
цена, то есть грош...
Серьезно: долгая кропотливая переводческая работа — я не беру
какой-нибудь английский, что вы!— сушит мозги. Вольготность
надолго пропадает. Так лихо писать, как, скажем, во времена
"Гравилета",
я уже не могу и, наверное, никогда уже не смогу.
Еще одно интимное признание: тщеславию на данный момент больше
льстит востоковедение, а не литература. Прежде было наоборот.
Но прежде каким-либо видимым результатом, хотя бы промежуточным,
в востоковедении и не пахло, в литературе же вполне можно было
закончить рассказ, повесть, роман, и даже иногда можно было
их опубликовать. А вот теперь вышел, наконец, прекрасно изданный
Центром
"Петербургское востоковедение" первый том моего
перевода "Тан люй шу и", про него тут даже на петербургском
телевидении в "Книжном кладезе" передачку обещали
(по слухам, в первое воскресенье ноября) — и вот это уже кирпич
на века. Если бы еще и остальные... Романом больше, романом
меньше — в конце концов, сколько их теперь на лотках валяется!
А вот "Тан люй шу и" — один. А уж по-русски — покуда
я не пришел, и вообще ни одного. И практика показывает, что
если романы все эти через пять-семь лет уже забываются напрочь,
то капитальные переводы капитальных древних текстов остаются
в обороте на пятьдесят лет, на семьдесят... А то и больше —
как повезет. А — приятно!
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
Фантастика
-> [Премии и ТОР]
[Новости] [Писатели]
[Фотографии]
[Фэндом] [Журналы]
[Календарь] [Книжная
полка] [Ссылки]
|
|
| |
|
|
| |
Оставьте свои пожелания, предложения,
замечания.
© В. М. Рыбаков,
1999-2001
© "Русская Фантастика", 1999.
© Miles, дизайн 1999
Веб-мастер - Miles
Корректоры - Б. Швидлер, И. Борисова, З. Филипенко
|
|
| |
|
|
| |
Страница существует с мая 1999 года.
Любое использование материалов данной страницы возможно исключительно
с разрешения авторов.
|
|
|
 |
