Сказка о месяце
Наутро они втроем искупались под скалами. Потом Динка сказала, что пора в школу. Лён решил проводить ее.
— Ничего, что с тобой пойдет такой оборванец?
— Кому какое дело!.. И, между прочим, выглядеть оборванцем сейчас даже модно.
Зорко сказал, что пойдет с ними. Но потом в секунду передумал — словно что-то вспомнил.
— Нет, я останусь... Раковины поищу...
А когда они ушли, тоже побежал через дамбу. Сам по себе...
Лён побродил по пестрым улицам, по шумному рынку. Проиграл две серебряные монетки жуликоватому парню, который дурил голову обступившим его людям — с помощью пластмассовых стаканчиков и шариков.
Лён отлично видел хитрости этого мошенника и мог бы легко обставить его. Но это вызвало бы подозрение. К тому же, у парня наверняка вертелись рядом дружки...
А монеток было не жаль. Денежный запас, который Лён получил в школе и держал в потайном кармане у пояса, не был израсходован и на треть.
И все же Лён поторговался с теткой, которая продавала арбузы, — так, чтобы не выходить из роли. И торговка эта, спешившая домой, уступила самый большой арбузище буквально за гроши.
— Кушай на здоровье да не лопни. Люблю таких, у меня племянник конопатый, вроде тебя...
Что она сказала бы, увидев “конопатого” в парадной форме, при аксельбантах и тканом золотом поясе?
Лён притащил арбуз на бастион и увидел Зорко, который жарился на парапете и раскладывал раковины...
Вечером, когда опять сидели на каменном ограждении — лицом к морю, — Зорко сказал:
— Я придумал имя для той большой раковины...
— Какое, Зорито?
— “Камин”... Знаешь, почему? Потому что она снаружи серая, как камень, а внутри оранжевая, будто там огонек...
— Похоже, — согласился Лен. — Зорко, а ты знаешь, что такое “камино”? Не “камин”, а “камино”...
— Наверно, круглая печка — хихикнул Зорко и поежился. Он был без голландки, а с моря потянуло ночной свежестью.
— Сам ты печка... “Эль камино” по-испански значит “дорога”... В том интернате, где я жил до военной школы, была одна воспитательница, не похожая на других. Добрая. За это ее потом прогнали... Звали ее Камилла. Похоже на “камино”, верно? Она рассказывала нам про Дорогу...
— Про какую? — шепотом спросил Зорко. И придвинулся вплотную к теплому Лену. Тот ладонью прикрыл его колючее плечо.
— Про Дорогу, которая среди звезд. На нее люди уходят после жизни на Земле...
— Бабушка говорила, что они уходят в рай или в ад. Кто что заслужил...
— Может быть... Но есть еще Звездный тракт. Иногда он тянется прямо через космос, и звезды рядом с ним — совсем маленькие. Ну, как Динкины сережки... Не хихикай, балда... Их можно потрогать руками... А иногда он похож на простую земную дорогу. Это где как. Он же бесконечен, там бывает всякое...
— А зачем этот тракт?
— Вообще-то он называется не тракт, а именно Дорога... Зачем? Там встречаются все, кто потерял друг друга в этой жизни. Те, конечно, кто хотят. И кого ищут...
— И можно встретить родителей?
— Запросто... Неизвестно только, долго ли надо идти. Но это не так уж важно, времени там у каждого сколько хочешь. Вернее, его там просто нет...
— Как у невидимого Ермилки?
— Что?.. Да, правильно! И вот ты идешь, идешь и когда-нибудь встречаешь тех, кого ищешь... Может, даже тех, кого на свете не было...
— Как это?
— Ну... вот у меня должен был родиться брат. Мама умерла, когда ждала ребенка. И сделалось, что ни ее, ни брата... А теперь он был бы такой, как ты...
Зорко перестал дышать и придвинулся еще чуть-чуть. Лён продолжал полушепотом:
— А там, на Дороге... там может получиться, что мой брат есть. Там исправляются всякие несправедливости судьбы.
— Хорошо бы... А это правда?
— Так говорила Камилла...
— А ты веришь?
— Пожалуй, да...
Облака совсем догорели, растворились во тьме. Это была узкая гряда, она не закрывала ни зенита, ни горизонта. В зените опять белыми гроздьями вызревали звезды. У горизонта доцветала бледно-зеленая полоска. А над ней висел запрокинувшийся месяц.
Скоро месяц совсем съехал к горизонту, порозовел и должен был вот-вот коснуться воды. Наверно, всей природе казалось, что это очень важный момент. Даже цикады притихли.
Зорко повозился под ладонью Лёна и шепнул:
— Месяц похож на малыша, который собрался купаться. Вода в ванне горячая, вот он и присаживается осторожненько... Я помню, как меня мама купала..
— Тебе хорошо...
— Почему?
— Всегда хорошо, когда помнишь что-то такое... А я помню только казенные бани, там осторожничать некогда: скорее, скорее... Зорко, а когда он коснется воды, она зашипит.
— Почему?
— Потому что на самом деле не вода, а он горячий...
— Ага! И ему приятно охладиться, верно?
— Конечно! Он перегрелся на своей вахте в небе... Вот он все глубже, глубже и повизгивает от удовольствия...
— А кругом пар...
— А рыбы и медузы расплываются в панике...
— Сперва расплываются. А потом опять все ближе, ближе, ближе... Они же любопытные, морские жители... А месяц — он как светящаяся подводная лодка. И всякая морская живность может на него забраться, в его лунные кратеры. Они на нем — как оспины...
— Точно! И вся эта подводная братия путешествует на месяце, пока он плывет через океан! Ему ведь надо успеть к другому краю, чтобы взойти через полсуток...
— Да! Лён!.. А когда он опять начинает выползать в небо, они перепуганно плюхается с него в воду. Медузы, морские коньки, камбалы...
— И русалки...
— Похожие на Динку, некоторые в очках... Ничего, что в очках, все равно симпатичные...
— Ой, кого-то сейчас за вихры и в воду...
— Не-а... А с нижнего конца месяца, с его подбородка — дельфин. Бултых!..
— И всякие водяные змеи и крысы...
— Нет! Крыс не надо...
— Боишься?
— Ага... Лён, я их правда боюсь...
— Ничего. С возрастом пройдет.
— Это с возрастом. А мне надо сейчас...
— Что тебе надо? — Лён с удивлением убрал руку с Зоркиного плеча. Тот поставил пятки на парапет, съежился.
— Лён... Я хотел попросить...
— О чем?
— Вообще-то я не должен про это говорить... Но, Лён, они там и правда живут, в подвале. А мне надо туда...
— В каком подвале? Что тебе там нужно? Вот скажу Динке, чтобы она тебя, как Ермилку...
— Да нет, Лён, я не шучу... Мне обязательно надо туда. Это в том районе, где вокзал, а развалинах за старыми банями... Я не могу тебе больше ничего сказать. Может, потом скажу... Ты ничего не спрашивай, а просто сходи со мной завтра, ладно? Лён...
— Ладно, — сумрачно согласился Лён. С ощущением чего-то надвинувшегося, недружелюбного.
— Понимаешь, там вода и они в ней плавают... — Зорко тряхнуло дрожью. — Противные такие. Одна чуть не цапнула...
