С. Лукьяненко
Плащ ляжет в угол, повиснет клинок на стене.
Арфе одной лишь молчать по ночам не дано...
Грустная сказка под вечер заглянет ко мне,
В кресле устроится. Ветер стучится в окно.
И под назойливый, но озорной перестук,
Снова польется рассказ об измене и лжи.
Смерть размыкает пожатие дружеских рук.
Миром владеть будет тот, кто останется жить.
Смерть и Добро, не смущаясь, по трупам пройдут.
(О, дивный мир, что для нас приготовят они!)
Раз мы способны поверить лишь в добрую Тьму -
Значит, нам выбор без выбора вновь предстоит.
Нету геройства в убийстве ребенка - так что ж,
Нам не обещано было геройских наград...
Миром и так будут править насилье и ложь -
Собственный, нами самими построенный ад.
Кровь и жестокость. Победа в руках подлецов.
(Стань самым подлым - устроит победы цена?)
Честь умирает. И рядом погибнет любовь.
А милосердие слепо, забыв, что такое вина.
Голос умолкнет. Лишь ветер стучится в окно.
Я прошепчу в пустоту: "Значит, выхода нет?"
Но, из стакана граненого выпив вино,
Сказка устало и горько смеется в ответ:
"Будь же доволен, что ты не на грани сейчас,
И не тебе суждено из двух зол выбирать.
Снегом прикроет осеннюю слякоть и грязь -
Мне ж и на миг не позволено глаз закрывать.
Ты же счастливчик - ведь руки твои не в крови".
Сяду за стол, и пока я еще не устал,
Вновь буду лгать о Добре, Красоте и Любви,
Грустную сказку кроя под счастливый финал.
