Капитан пришел минут через пять. Дверь я открыл заранее, и когда пискнул зуммер громко крикнул:
— Войдите!
Я думал, что он наденет скафандр, но капитан Стась был в обычной, даже не форменной одежде, в джинсах и рубашке. Только на поясе у него висела кобура с пистолетом.
— Встань, Тиккирей, — стоя у двери сказал Стась.
Я поднялся.
— Повернись спиной. Хорошо. Садись…
Совершенно спокойно он подошел ко мне, взял за подбородок, запрокинул голову, внимательно посмотрел в глаза. Спросил:
— Насморк сильный?
— Да…
— Скажи мне, Тиккирей, ты побывал у вашего врача перед тем, как сойти с корабля?
— Нет.
— Какой же ты глупый мальчишка… — сказал Стась и засмеялся. Никогда не думал, что среди капитанов бывают такие садисты! Он хохотал прямо в лицо мне, умирающему от чумы! — Это уму непостижимо. Марш в кровать!
Я ничего не мог понять. А Стась достал из кармана маленькую коробочку, вытащил из нее разовый шприц, уже наполненный раствором, и повторил:
— Ложись, и снимай штаны.
— Язвенная чума не лечится… — прошептал я.
— Да нет у тебя никакой чумы! — он легко приподнял меня и толкнул к кровати. — Давай. Если стесняешься, то подставляй руку, но будет больнее.
— Что вы мне хотите уколоть?
— Иммуномодулятор.
Спорить со мной ему явно надоело, так что он заставил меня лечь, приспустить джинсы и с размаху всадил шприц. Я ойкнул.
— Немного пожжет, но тут ничего не поделаешь, — надавив на поршень, сказал Стась. — Считай это расплатой за собственную глупость.
— А что со мной?
— Аллергия. Самая обыкновенная аллергия на новую планету. Чудак человек, ты что, книжек не читал, кино не смотрел, а уроки прогуливал? Перед выходом на любую новую планету, будь она хоть раем… кстати, если раем — особенно, там зелени много… надо принять иммуномодулятор. Тут ведь пыльца, пыль, споры, семена, частицы чужой биосферы — твоя иммунная система сходит с ума, понимаешь?
Какой же я дебил!
Уткнувшись лицом в подушку я поддернул вверх джинсы и затих. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы капитан Стась ушел. Пусть даже я умру от этой дурацкой аллергии.
Но капитан не уходил.
— Стыдно? — спросил он.
Я невольно кивнул, хотя когда лежишь, зарывшись головой в подушку, это трудно.
— Ладно, со всяким бывает, — сказал капитан. — В одном историческом романе я читал о почти таком же случае — только там взрослый человек наелся клубники и покрылся аллергической сыпью, а заподозрил себя в спонтанной условно-положительной мутации… Кстати, ты вполне мог умереть. Если бы потянул еще немного, и довел дело до отека легких или анафилактического шока. Неприятно, верно? Из-за какой-то дурацкой пыльцы и пыли!
— Простите меня… — прошептал я.
— Лучше расскажи, как ты дошел до жизни такой, Тиккирей с корабля “Клязьма”.
— Я не с “Клязьмы”, я там всего две недели летал.
— Расчетным модулем, ты уже говорил. Рассказывай, как ты в это вляпался, и как сумел выбраться.
Я сел на кровати. Укол, честно говоря, побаливал изрядно, но я терпел. Капитан Стась с улыбкой смотрел на меня.
Может это все умеют чувствовать, а может только некоторые, но вот я всегда знал: человеку со мной по-настоящему интересно, или он общается из вежливости. Наша учительница по психологии, с ней, кстати, всегда было интересно, говорила что это компенсаторно-защитная способность детской психики — чувствовать настроение собеседника. С возрастом почти у всех проходит.
Капитану Стасю было интересно. Вот капитан “Клязьмы”, которого я даже по имени не знал, тоже сделал бы мне укол, чтобы спасти, а потом ушел бы. Старпом “Клязьмы” еще и объяснил бы, в чем я не прав. Врач Антон, наверное, выслушал бы меня.
А Стась, хотя и злился немного, что я его разбудил под утро, хотел со мной поговорить.
И я стал рассказывать. С самого начала — то есть с того, как папу уволили.
Когда я объяснил Стасю про конституционное право каждого гражданина на смерть, он выругался, достал сигареты и закурил. У нас, на Руднике, мало кто курил: за это нужно платить дополнительный пай в жизнеобеспечение.
К концу моего рассказа Стась выкурил три сигареты. Похоже, мой рассказ его чем-то очень сильно задел.
— Знаешь, Тиккирей, вначале я подумал, что это ловушка, — сказал он, наконец.
— Какая ловушка?
— Твой звонок. Про язвенную чуму. Понятно было, что никакой чумы у тебя нет — зрачки не расширены, надбровных высыпаний нет… в общем — заразиться я не боялся. И с чего бы вдруг ты стал звонить незнакомому человеку?
— Я подумал, что раз вы капитан…
Стась кивнул:
— Да, конечно. Но все очень походило на ловушку или провокацию. Ладно, Тиккирей, оставим это. Похоже, я слишком устал в последние дни, и пугаюсь собственной тени. Скажи, что ты собираешься делать?
Интересно, кто и зачем стал бы устраивать ловушки для капитана космического корабля? Я о таком не слышал, но расспрашивать не решился:
— Буду ждать вида на жительство.
Он кивнул.
— Понимаете, — объяснил я, — если правительство Нового Кувейта и впрямь заинтересовано в иммигрантах, то оно ведь должно подходить к каждому дифференцированно? Верно? А я молодой, здоровый, у меня хороший нейрошунт…
— Что у тебя?
— Креатив-гигабит.
— Версия чипа?
— Один ноль один.
— Ну… — Стась улыбнулся. — В вашем гадючнике… уж извини, приятель… это может считаться хорошим. Но тут богатая планета, где давно перешли на более серьезные модели. Впрочем, дело привычки. У меня тоже “Креатив”, только версия один ноль четыре.
— Правда?
— Абсолютная правда. Не люблю я менять железо каждый год. Но я бы не слишком рассчитывал на ускоренное рассмотрение твоего дела, Тиккирей.
— А что мне делать, капитан Стась?
Почему-то я понял, что могу быть с ним откровенным, и спрашивать совета без всякого стеснения.
— Я думаю, Тиккирей. Я бы хотел чем-то тебе помочь, но пока не знаю… как сложатся мои собственные дела. — Он улыбнулся. — Зуд прекратился?
Я с удивлением понял, что кожа и впрямь перестала чесаться.
— Ага!
— Хорошо. Мне надо сейчас уезжать, Тиккирей. Если составишь компанию, позавтракаем вместе. — Он снова улыбнулся: — Я угощаю.
Конечно, я не стал отказываться. Мне сейчас очень нужно было экономить.
Через час, когда капитан Стась уже уехал из мотеля по своим делам, я сидел в ресторане на открытой террасе с чашкой кофе и смотрел, как восходит солнце. Капитан посоветовал мне несколько дней не пить соков и не есть свежие фрукты. Конечно же, я его послушался. Тем более, что чай и кофе здесь были очень вкусными.
А еще здесь не было купола над головой…
Самого восхода солнца я не увидел, мешал лес. Но все равно, было очень здорово видеть, как светлеет небо, становясь из черного густо-синим, как гаснут звезды — все, кроме двух-трех самых ярких, их даже днем видно, если присмотреться.
Иногда высоко-высоко пролетали рейсовые самолеты, или совсем крошечные искорки флаеров. А уж космические корабли стартовали не реже чем раз в полчаса. Мне еще никогда не было так здорово. И самое главное, я вдруг окончательно поверил, что мне всегда и всюду будут встречаться хорошие люди. Такие как экипаж “Клязьмы”, или капитан Стась. Ну неужели я не справлюсь со своими проблемами?
— Эй, с тобой можно сесть?
Я повернулся, и увидел мальчишку моих лет, может чуть постарше. Он стоял с бокалом какого-то напитка и довольно неприязненно смотрел на меня.
— Садись, конечно, — я даже чуть подвинул свой стул, освобождая ему место у столика.
— Здесь самое лучшее место, чтобы смотреть на рассвет, — объяснил пацан, садясь рядом. — Ты потому тут сел?
— Да. Так это твое место?
— Мое. Ладно, сиди, я же его не покупал…
Мы настороженно смотрели друг на друга. Это со взрослыми легко почувствовать, хорошие они или плохие. А он был мой ровесник. И совсем не походил ни на кого из моих приятелей, чтобы попытаться понять, какой он по характеру. Смуглый, тощий, и наверное с сильной азиатской кровью. Прическа у него была очень странная, набок, так чтобы нейрошунт над правым ухом был открыт. У нас, наоборот, все прикрывали шунт волосами. Одет он был в белый костюмчик, такой официальный, словно собирался сейчас отправиться куда-нибудь в театр или на собрание.
— Тебя как зовут? — спросил мальчишка.
— Тиккирей. Или Тик, или, иногда, Кир. Но это для друзей.
Он на миг задумался. Потом сказал:
— А меня Лион. Не Леон, а Лион. Понял?
— Понял.
Мы замолчали. Девушка, которая принимала заказы, поняла, что больше ничего мы брать не собираемся, и ушла в глубь ресторанчика.
— Ты местный? — спросил Лион.
— Нет, я только вчера прилетел. Я с Карьера. Это планета-рудник.
Лион сразу заулыбался:
— А я уже неделю здесь. Мы с “Обслуживания-7”, это вообще не планета. Космостанция в свободном межзвездном пространстве. Там такой удобный узел гиперканалов, что решено было построить станцию! У нас ближайшая колония — это Джаббер, но до нее восемь световых.
— Ого! — воскликнул я.
— Родители решили, что пора переселяться на планету, а не жить с космиками. У меня есть еще младшая сестра и брат. Если будешь к ним задираться, я тебе рожу начищу.
— Да не собираюсь я к ним задираться!
— Я на всякий случай, — сообщил Лион. — Чтобы не получилось, что ты не знал. А у тебя есть братья и сестры?
— Нет.
— А кто твои родители? У меня отец инженер, а мать программист.
— Мои родители умерли, — я не стал уточнять как и почему.
— Ой, извини, — Лион сразу сменил тон. — А с кем ты здесь?
— Один.
— У тебя что, гражданство есть?
— Да, имперское.
Кажется, он мне немного позавидовал. Хотя чему тут завидовать, у нас гражданство получают сразу после того, как потребление кислорода и продуктов составляет половину взрослой пайки.
— И ты хочешь переселиться на Новый Кувейт?
— Да.
— Здорово, — Лион сунул мне руку. — Давай, не будем драться, Тиккирей?
— Давай, — я растерялся. — А надо было?
— Ну, для знакомства. У нас так принято… было принято. Но мы же на новой планете.
Мы оба заулыбались. Наверное, Лион не был драчуном, и необходимость подраться для знакомства его смущала.
— Здесь красиво, правда? — спросил он.
— Ага. У нас все живут под куполами, и атмосфера очень пыльная. Такого рассвета не бывает.
— У нас вообще солнца не было, — признался Лион. — Над станцией висел такой здоровый плазменный шар, чтобы осуществлять освещение. Но это не то. И его никогда не гасили, даже на ночь, только спектр меняли немного.
— А наше солнце очень активное, — сказал я. — Мы поэтому все немного мутированы, положительно. Чтобы выдерживать радиацию. Я выдерживаю радиационный поток в сто раз лучше обычного человека.
— У меня только общеоздоровительная мутация, обычная… — Лион скис, услышав такие новости. — И еще кости под низкую гравитацию приспособлены… Тиккирей, а ты плавать умеешь?
— Умею, конечно.
— Пошли! — он залпом выпил свой напиток и встал. — Тут есть озеро, если пройти минут двадцать. Настоящее, природное, у него берега тиной заросли, и там живая рыба водится! Научишь меня плавать?
— Попробую…
Лион уже тащил меня за собой, тараторя без умолку:
— Я отца прошу научить меня, а он говорит, что времени нет. Только по-моему он сам плавать не умеет, у нас на станции было два бассейна, но оба мелкие совсем. Я тебя тоже чему-нибудь научу, хочешь? Как драться при низкой гравитации, например. Есть такая специальная борьба. А почему у тебя лицо в пятнах, это тоже мутация или болезнь?
— Это аллергия.
— А, у меня была когда-то на шоколад и апельсины. Вот гадость, да? Почему именно на шоколад и апельсины, пусть бы на цветную капусту или молоко…
К вечеру я понял, что у меня появился новый друг.
Конечно, за один день я Лиона плавать не научил, но у берега он уже держался на воде. И мы позагорали, и решили сделать это место нашим общим штабом, пока будем жить в мотеле. Лион сказал, что в мотеле есть еще три семьи, ожидающие получение вида на жительство, но в одной дети совсем мелкие, в другой вообще младенец, а в третьей пацан — полный кретин, который ни с кем не хочет разговаривать, и всюду таскается за своей мамочкой.
Мы похвастались друг другу шунтами — у Лиона был куда лучше, со встроенным радиопередатчиком, так что ему не нужно втыкать кабель попусту ради всякой мелочи. Но зато я рассказал, что летал на корабле расчетным модулем, и Лион совсем скис. Это было настоящее приключение, не то что прилететь вместе с мамой и папой на пассажирском корабле.
С родителями его я тоже познакомился. Кажется они обрадовались, что мы с Лионом подружились, и очень посочувствовали, что у меня такие проблемы с получением гражданства. Мы посидели у настоящего костра, меня накормили вкусным жареным мясом прямо с огня, а потом пообещали, что через несколько дней возьмут посмотреть столицу — вместе с Лионом. Его брат и сестра оказались еще мелкими и глупыми, но их быстро уложили спать, и они почти нам не мешали.
В свой домик я пошел уже совсем поздно. Мне хотелось попросить, чтобы Лиона отпустили со мной — мы бы еще о многом поболтали, но я постеснялся.
И, наверное, это было хорошо, потому что когда я вошел в домик, на экране видеофона горел сигнал вызова.
Первая моя мысль была совсем глупой. Я решил, что министерство по делам миграций рассмотрело все-таки прошение досрочно.
Но вызывал меня капитан Стась. Когда я нажал кнопку приема, он появился на экране почти сразу. Какой-то очень подавленный и загруженный, даже недоуменно поморщился, глядя на меня. Потом спросил:
— Как самочувствие, Тиккирей?
— Спасибо, почти все прошло…
Он что, так обо мне беспокоился?
— Ты можешь сейчас подойти в мой коттедж?
Я кивнул.
— Давай, я жду.
Спать мне мигом расхотелось.
Коттедж был такой же как у меня. Только вещей у капитана Стася имелось куда больше. К терминалу были присоединены какие-то дополнительные блоки, и они работали с какой-то информацией.
— Хорошо, что ты поправился… — все так же отвлеченно сказал Стась. — Слушай, Тиккирей, а ты хочешь подзаработать?
Я улыбнулся:
— Хочу, но мне нельзя.
— Если заплачу я, то можно. Я не являюсь гражданином Нового Кувейта, так что наши финансовые отношения не попадают под закон.
— Правда?
— Я проконсультировался с юристом.
— Я готов! — выпалил я.
Стась погрозил мне пальцем:
— Никогда не соглашайся ни на какие, самые заманчивые предложения, не выяснив детали! Понял?
Я кивнул.
— Так вот, мне требуется, чтобы завтра с утра и до вечера ты болтался где-нибудь возле моего коттеджа. В отдалении, но так, чтобы видеть — кто к нему подходит.
— Что-то случилось?
— Да… есть у меня подозрение, что какой-то воришка пытался проникнуть в коттедж. Или проник…
Стась замолчал, задумчиво глядя на терминал. Там шли сплошные потоки цифр и мелкого текста.
— А разве у вас нет электронной охранной системы? — спросил я.
— Тиккирей… на любую электронику есть блокирующие приборы. Куда надежнее пацан, который играет неподалеку.
— А что мне делать, если кто-то…
— Ничего! Абсолютно ничего! Не вздумай поднять шум, или подойти ближе. Просто смотри и запоминай, Тиккирей! Вечером расскажешь.
— Хорошо, — согласился я. Завтра мы с Лионом собирались вновь отправиться на озеро. Но… это забава, а мне очень нужны деньги.
Наверное, Лион поймет…
— Сколько вы заплатите? — на всякий случай спросил я.
— Что сколько? А… — Стась махнул рукой. — Хорошо заплачу, не беспокойся. Так что, я могу на тебя положиться?
— Да, конечно, — сказал я. Мне казалось, что у капитана Стася какая-то фобия, и он придумывает себе недоброжелателей. Но раз он за это платит…
— С девяти утра. И до вечера… возможно, я вернусь к восьми. Или к девяти. Поешь с утра получше, возьми с собой гамбургеров… на, тут немного, но…
Он протянул мне деньги. Уточнил:
— А кредитной карты у тебя нет? Я почти не ношу наличных.
— Нет. А вы не боитесь, что кредитку могут отслеживать?
Стась улыбнулся:
— Тиккирей, не считай меня параноиком. Нынешний бум бумажных денег — глупость. Куда проще завести анонимный счет в банке, чем менять отпечатки пальцев. К тому же, любой нейрошунт может быть считан на расстоянии, а уж его-то ты не подделаешь. Нет, я не боюсь использовать кредитку. И тебе рекомендую завести, со временем.
Немного пристыженный, я кивнул.
— Иди, Тиккирей, — велел Стась. — Выспись…
Уже в дверях меня нагнал его вопрос:
— Тиккирей… скажи-ка…
Я обернулся.
— Ты действительно решил остаться на Новом Кувейте? Не хочешь попытать счастья на другой планете? — спросил Стась.
Я удивился:
— Мне здесь очень нравится. А на новый перелет у меня денег нет. Разве Новый Кувейт — плохая планета?
— Хорошая, — кивнул Стась. — Немножко зажравшаяся, но хорошая… Ладно, не бери в голову. Спокойно ночи.
Я вышел, а он уселся к терминалу. И, по-моему, тут же начисто забыл обо мне.
Лион на меня не обиделся. Ничуть. Даже наоборот, восхитился приключением.
— Крыша у него точно на месте? — деловито спросил он. — Есть такие психи, им вечно кажется, что за ними следят. Они кредитками не пользуются, в терминалах все примочки отключают…
— Он пользуется кредиткой, — буркнул я. — Нет, он странный, но не псих. Может у него и впрямь есть враги?
— Тогда это опасно, — решил Лион. — Но интересно. Знаешь что, давай заберемся на крышу твоего домика, и будем загорать. Оттуда должно быть видно. Потом пойдем в кофейню, что у ворот мотеля. Оттуда тоже можно наблюдать. А потом… потом где-нибудь еще сядем. Мы не должны торчать весь день на одном месте, тогда сразу будет понятно, что мы наблюдаем.
— Я с тобой поделю деньги, которые Стась мне даст, — пообещал я.
— Нет, сейчас не надо. Тебе сейчас деньги нужны. Если разбогатеешь, потом отдашь…
Я не спрашивал у Стася разрешения, и рассказал все Лиону по своей инициативе. Но я ведь Лиону доверял, и точно знал, что он никому не расскажет.
Мы купили колы и поп-корна, выволокли на плоскую крышу моего коттеджа видеоэкран, чтобы было веселее, и стали загорать. У меня кожа довольно смуглая, у Лиона тоже, так что сгореть мы не боялись, но его мама все-таки дала нам какой-то специальный крем.
— Вообще тебе везет на приключения, — сидя на корточках и натирая коленки кремом сказал Лион. — Ты получил настоящее имперское гражданство, это раз. А мне еще года два ходить как придурку, с детской карточкой! Потом ты летал на корабле, расчетным модулем! Это два! Ты от аллергии чуть не помер, и подружился с настоящим капитаном! Это три и четыре! А сейчас ты помогаешь выследить вора. Пять!
— Выслеживать вора ты тоже помогаешь, — утешил я его.
— Это только из-за тебя, — честно признал Лион. — Здорово, что мы познакомились… правда?
— Конечно, правда!
Мы нашли по ти-ви какой-то интересный канал про разные планеты, и стали смотреть его, попивая колу. Лион оживленно комментировал происходящее — пусть он тоже не бывал на этих планетах, зато жил на космостанции, куда швартовались самые разные корабли. Он всех инопланетян видел и разговаривал с ними, у него был старший приятель, который раньше служил в имперской армии, а его дядька жил на Авалоне.
— Там тоже хорошо, дядька нам видео присылал, — объяснял Лион. — Но туда уже трудно эмигрировать, у них и так рождаемость высокая. У дядьки уже шестеро детей, но ему нужно еще троих завести. Это называется заселение колонии интенсивным методом…
Я его уже не слушал. Я смотрел мимо экрана, на коттедж Стася.
К нему подошел молодой парень, секунду повозился с дверью, и вошел внутрь!
— Есть… — прошептал я. — Лион, видел?
— Что? — он аж подскочил.
— Какой-то парень в коттедж зашел! Легко так, к двери подошел, будто у него есть ключ, и зашел внутрь!
— Я же вроде смотрел… — Лион раскис. — Ну я ведь смотрел! Я всегда так, если заболтаюсь, то самых интересных вещей не замечаю!
А я вдруг вспомнил, что видел это парня. Он заселялся сразу за мной.
— Давай останемся здесь, — сказал я. — Вряд ли он долго там будет…
Но парень оставался в коттедже очень долго. Прошло полчаса, час. Лион начал поглядывать на меня, а потом спросил:
— Тебе не показалось?
Я замотал головой. Лион вздохнул, и лег на спину. Конечно, ему уже надоело валяться на крыше, тем более, что бандита он даже не увидел.
— Буду спать и загорать живот, — решил он. — Если будет что интересное, ты скажи.
В этот момент дверь коттеджа открылось, незваный гость вышел и быстро двинулся к густому кустарнику, высаженному вдоль главной аллеи.
— Вот он вышел, — гордо сказал я.
Лион торопливо перевернулся, завертел головой:
— Где?
— Ну вон, в кусты ныряет! — я показал ему рукой.
— Да где, не вижу!
— Да вон же! — завопил я. — Ты что, слепой?
Бандит уже скрылся за ветками, ловко продравшись между кустами.
— По-моему, тебе голову напекло, — сказал Лион. — Точно, напекло.
— Ты что, не увидел?
— Не-а. Никого.
Мы уставились друг на друга. Лион с подозрением и насмешкой, а я… я тоже с подозрением, наверное.
— Честное слово, он вышел из коттеджа! — сказал я. — Ты просто поздно повернулся, когда он уже в кусты нырнул.
— Да видел я эти кусты, никого там не было.
— Ты мне не веришь? — спросил я.
Лион помедлил. Неохотно сказал:
— Верю. Только у меня нормальное зрение. Я бы тоже увидел. Может, это был джедай?
— Кто?
— Ну, космический рыцарь, джедай. Не видел кино?
— А… — вспомнил я. — Это которые дрались мечами, и умели отводить глаза? Но это же сказка.
Лион замахал руками:
— Брось, никакая не сказка! Есть такие придурки, они на Авалоне живут. Называют себя космическими рыцарями. Летают по всей Империи, и борются за справедливость.
— А почему тогда они придурки?
— Ну потому, что никому они не нужны. Это у них вроде секты, понимаешь? На самом деле есть Имперский Флот, и полиция, и санитарная служба, и еще много всего, они и следят за порядком. А эти думают, что обязательно должны быть такие рыцари, которые не по службе, а за идею работают.
— И что, это джедаи?
— Ну, это их так насмешливо называют, — признался Лион. — Вроде как можно назвать человека “хомо”, и это будет обидно. Или халфлинга — “хоббитом”. Или Цзыгу — “пчелкой”. Или того, кто на станции живет, “космиком”.
— Да понял я уже! И что, они умеют отводить глаза и дерутся мечами?
— Глаза, вроде, умеют… а про мечи не знаю, — честно ответил Лион.
— А почему тогда я его увидел?
— Ну, кому-то он сумел взгляд отвести, а кому-то нет. Может потому, что ты мутант, и радиацию хорошо переносишь.
— При чем тут радиация?
— А я знаю?
Я понял, что если уж Лион что-то придумал, то переубедить его невозможно. И что если мы продолжим спорить, то обязательно подеремся.
— Может и так, — сказал я. — Или, все-таки, ты его не разглядел. Ты же лежал и смотрел вверх, а солнце тебе светило в глаза, пусть и через веки. Поэтому взгляд не сразу восстановился.
Лион подумал, и согласился, что это могло быть. Но версию с джедаем тоже нельзя отметать. Только тогда выходит, что мой приятель капитан Стась — сам бандит. Потому что хоть джедаи и придурки, но честным людям они вреда не причиняют.
Чтобы не разругаться, мы оделись, слезли с крыши и пошли пить кофе. На ходу я чесал затылок. Не из-за аллергии, просто его напекло на солнце.
