Алена СИДОРОВА
Ономастика в фантастических произведениях В.П. Крапивина
Курсовая работа
Уральский государственный университет им. А.М. Горького
Филологический факультет. Кафедра русского языка и общего языкознания
Научный руководитель доктор филологических наук, профессор Рут Мария Эдуардовна
Введение
Данная работа является логическим продолжением курсовой работы прошлого года, в которой был осуществлен анализ с точки зрения происхождения, функционирования в тексте, различий в звуко-графическом оформлении антропонимов, обозначающих одних и тех же лиц и ассоциативных характеристик антропонимов трилогии В. Крапивина “В ночь большого прилива”.
В настоящем исследовании осуществляется сравнительный анализ антропонимических систем трилогии, рассмотренной в предыдущей работе, и романа-трилогии “Голубятня на желтой поляне”. Таким образом, данная работа призвана проанализировать антропонимию “Голубятни…” в ее сопоставлении с антропонимией “Ночи…”.
Оба произведения принадлежат жанру фантастики. Фантастическая литература занимает важное место в современной литературе.
Писатель-фантаст обладает большей свободой выбора средств для воссоздания фантастического мира, в т. ч. при созданий имен собственных, имея возможность использовать приемы, недопустимые в реалистическом произведении.
Вместе с тем в ономастическом пространстве произведения фантастического жанра есть имена собственные, которые хорошо знакомы нам, имена реального ономастикона, имена, отсылающие к уже знакомым литературным или культурным героям. Это способствует созданию иллюзии сближения фантастического мира с реальным, нашим, ощущаемым миром, дает нам возможность лучше узнать героев, в т. ч. через сравнение с известными нам именами.
“В ночь большого прилива”, полностью впервые опубликованная в 1979 году (повесть “Далекие горнисты” - отдельно в 1971 году), - одно из ранних произведений писателя, поэтому здесь можно проследить за началом формирования основных тенденций его творчества - в т. ч. номинативного.
“Голубятня на желтой поляне” впервые опубликована в 1985 году, через несколько лет после “Ночи…”, в более поздний период творчества писателя. Повлияло ли это на ономастикон произведения? Это вопрос, ответить на который должна данная работа.
Если “Голубятню…” исследователи относят к бесспорно фантастическим произведениям В. Крапивина, то о “Ночи…” говорят, что это “своеобразный переходный мостик”, поскольку в ней “гармонично соседствуют реальность, фантастика и сказка”. О “Голубятне…” говорится, что в ней “все сложнее, она рассчитана на восприятие повзрослевшего (…) читателя”.
Исследователи творчества В. Крапивина упоминают “Голубятню…” и “Ночь…” в одном контексте: “Необычному, романтическому, чудесному писатель отводит все возрастающую роль в раскрытии своих замыслов и принципов (прежде всего – этических) в трилогии “В ночь большого прилива”, в “Голубятне на желтой поляне”, “На стелажах встали бы (…) “Голубятня на желтой поляне” и “В ночь большого прилива…”, “(…) герой Крапивина в соответствии с уже сложившейся романтической поэтикой выступает в качестве "готового", вполне сформировавшегося романтика и бунтаря-одиночки. Он вступает в схватку со всей государственной машиной, с тоталитарным режимом острова-государства ("Дети синего Фламинго"), чужой планеты ("В ночь большого прилива"), целой галактики ("Голубятня на желтой поляне")”.
О возрастании в “Голубятне…” внимания В. Крапивина к имени говорит большее, по сравнению с “Ночью…”, количество объяснений имен, наличие мотивировок, обсуждения имени в авторской речи и в речи героев:
“Яр спросил:
- А кто такая Чита?
Алька обрадованно засмеялся:
- Это не "такая", а "такой"! Это Вадька, мы его так прозвали.
- А он не обижается? Чита - это ведь, по-моему, обезьяна из старого кино про дикаря Тарзана...
Алька замотал головой так, что волосы разлетелись по сторонам.
- Это не из кино, что ты! Это сокращенно от слова "читатель",
их высказывания по поводу приятия или неприятия того или иного имени:
“Он поморщился и жалобно попросил:
- Не называйте меня Вадиком. Чита я и есть Чита...
- Данка же называет, - улыбнулся Яр.
- Это Данка...
- Ладно. А ты перестань говорить мне “вы”. Сколько можно?”
[...]
“Сам ты Копейкин! Меня зовут Гелька!.. То есть Гелий. Потому что мой дедушка был астроном, он солнце изучал!”,
предположения по поводу связи одних героев с другими:
“Может, у нее какой-нибудь предок был путешественник?
- Я где- то слыхал такую фамилию: адмирал Каблуков, - задумчиво сказал Юрик.”,
невольное создание нового имени с последующим разубеждением:
“- Геля! Еще утро, а ты уже похож на чучело! Ступай, приведи себя в порядок! Ты не ребенок, а сущая аномалия!
Раньше я думал, что “Аномалия” - это имя какой-то девочки-неряхи, и обижался. А потом узнал, что это просто “ненормальность”. Ну, и перестал обижаться.”,
указания на вариативность именований одного персонажа:
“Впереди, шагах в тридцати, шли Васька и Алешка Листов. Гелька звал про себя Алешку “Огонек”, но другие звали его “Листик”. Алешка был в новенькой зеленой форме второклассника”,
и другие случаи проявления интереса к имени, рассмотренные в основной части работы.
В “Ночи…” таких случаев указания автором на именования героя меньше, мотивировки в ней, как правило, скрыты, кроме введения антиномии Старший – Младший, и объяснения, что этого героя автор-рассказчик называет Валеркой в честь другого с этим же именем, немного похожего на него.
Все это позволяет предположить, что сопоставление этих двух произведений – в данном случае – на уровне их антропонимических систем – может дать интересные результаты, свидетельствующие о творческом развитии В. Крапивина - номинатора.
Материал для работы был собран посредством фронтальной выборки антропонимов из текстов трилогий.
Критерий различия имени и апеллятива - формально-семантический: отбирались те слова, которые называют человека и при этом пишутся В. Крапивиным с большой буквы. Такой принцип отбора В.П. Григорьев мотивирует следующим образом: “...читатель получает сигналы к некоторому объединению этих слов с общенормативными СИ (собственными именами. - А.С.), используемыми наряду с ними” Имена, называющие одного и того же персонажа, но имеющие различное звуко-графическое оформление, т. е. варьирующиеся полностью или частично, считались отдельными антропонимами.
В результате было собрано 65 единиц в трилогии “В ночь большого прилива” и 209 – в трилогии “Голубятня на желтой поляне”. Их список приведен в приложении 1 и приложении 2 соответственно.
В ходе работы материал проанализирован с точки зрения происхождения, функционирования в тексте, различий в звуко-графическом оформлении антропонимов, обозначающих одних и тех же лиц. При этом сохраняется логика функционирования знака, который впервые возникает, появляется в тексте, связанный с неким образом, которому дается автором определенная характеристика, а потом встречается или не встречается в дальнейшем, получая или не получая развитие. Собственно-авторские характеристики персонажей не вынесены в отдельный параграф и рассматриваются тогда, когда производится анализ с другой точки зрения.
Глава 1. Антропонимы с точки зрения их происхождения.
Имя собственное, знаковое по своей природе, включает в себя как план содержания, так и план выражения. Следовательно, все литературные антропонимы можно разделить на группы в соответствии с тем, в какую из составляющих автор внес свое, новое.
Классификация антропонимов с точки зрения их происхождения проводится в соответствии с классификацией А.А. Фомина, в которой все собственные имена подразделяются на группы в соответствии с тем, что нового (план содержания, план выражения или и то, и другое) вносит автор в оним.
Принадлежность антропонима к той или иной группе определялась при помощи словарей и других источников, приведенных в списке литературы, а также на основании личной лингвистической интуиции автора работы. К сожалению, встретиться с самим писателем для более точного выяснения этого вопроса пока не представилось возможным.
1.1. Антропонимы, полностью заимствованные автором из уже существующего в культуре ономастикона.
К этой категории относятся именования людей, и план содержания, и план выражения которых взяты автором из уже существующего в культуре ономастикона без всякого изменения, т. е. они “...ни в какой мере не создаются автором текста, а заимствуются им из общего культурно-языкового арсенала”.
Достоверность и реальность этих имен устанавливалась в случае нахождения их в другом источнике.
Поскольку материал этот имеет некоторое разнообразие по своей природе, данный раздел классификации был подвергнут дроблению на более мелкие подгруппы.
1.1.1. Реально существующие лица.
1.1.1.1. Музыканты.
|
“Голубятня на желтой поляне” |
“В ночь большого прилива” |
- Бетховен П
- Паганини П
- Страдивариус П
|
|
1.1.1.2. Писатели.
|
“Голубятня на желтой поляне” |
“В ночь большого прилива” |
- Джек Лондон П
- Купер Г
- Лондон П
- Николай Васильевич Гоголь П
- Пушкин П
- Фенимор Купер Г
|
|
1.1.2. Имена литературных героев и героев кино
1.1.2.1. Имена героев не В. Крапивина
|
“Голубятня на желтой поляне” |
“В ночь большого прилива” |
- Гек Финн Г
- Джим Г<
- Робин Гуд Г
- Тарзан Г
- Том Сойер П
- Янка-музыкант П
- Янко П
|
- Дон-Кихот
- Смок Белью
- Том Сойер
|
1.1.2.2. Имена героев самого В. Крапивина
|
“Голубятня на желтой поляне” |
“В ночь большого прилива” |
- Валька Бегунов М
- Василек Иту Дэн М
- Василек Снегирев М
- Володька М
- Данилка Вострецов М
- Джек Лондон П
- Джим Г
- Митька Кошкарев М
- Митька (по кличке) Маус М
|
|
Все антропонимы этой группы связаны с музыкой, литературой и кино: либо это имена реальных людей, занимающихся тем или другим, либо имена героев литературных произведений и кино.
Все три антропонима “Ночи…", попавшие в эту группу, являются именами литературных героев. Героев, достаточно хорошо знакомых не специалистам и даже школьникам, основным читателям изначально направленных на детскую аудиторию книг В. Крапивина. Кроме того, произведения, из которых они взяты, относятся к разряду приключенческих. Интересен также тот факт, что все три антропонима являются именами главных героев соответствующих произведений, что также способствует легкости их узнавания. Следует также учесть, что все они герои зарубежной литературы. Все три имени встречаются в тексте трилогии только по одному разу.
Антропонимы “Голубятни…” связаны и с музыкой, и с литературой, и с кино.
С литературой связаны: реально существовавшие авторы: Джек Лондон (он же Лондон), Николай Васильевич Гоголь, Пушкин, Фенимор Купер (он же Купер) и герои литературных произведений: Гек Финн, Джим, Робин Гуд, персонаж кинофильма (в текст он вводится именно с такой характеристикой, без какой-либо ссылки на литературный источник) Тарзан.
Особую группу среди заимствованных антропонимов “Голубятни…”, являющихся именами литературных героев, составляют антропонимы Валька Бегунов, Василек Иту Дэн, Василек Снегирев, Володька, Данилка Вострецов, Митька Кошкарев (он же Митька (по кличке) Маус) Все они – герои других книг самого В. Крапивина. Они появляются в самом конце книги на перекличку барабанщиков в галактике, вспыхнувшей после гибели Гельки Травушкина:
“Из голубятни прыгали на плиты мальчишки с большими разноцветными барабанами. Они были веселые, голосистые, в ярких, похожих на сигнальные флаги рубашках. Раскатилась над плитами двора озорная дробь барабанов. Мальчик услышал перекличку барабанщиков, которые выстроились у ярко-желтой от солнца стены:
- Юрик Родин!
- Я!
- Валька Бегунов!
- Я!
- Василек Снегирев!
- Здесь!
- Митька Кошкарев!
- Кто?
- Грозный Митька по кличке Маус!
- Вот он я!
- Василек Иту Дэн!
- Здесь!
- Стеклянный барабанщик Тилька!
- Сами вы стеклянные!.. Здесь я!
- Барабанщики Серой Стены!
- Здесь!
- Все шестеро?
- Да!
- Барабанщики Утреннего Поля!
- Здесь! Здесь! Здесь!
- Данилка Вострецов!
- Я !
- Барабанщики “Каравеллы”!
- Это же из другой галактики...
- Все равно! Здесь мы!
- Командир барабанщиков Володька!
- Я!
- А новичок? Где наш новичок с ящеркой?
- Я здесь! - закричал мальчик с высоты. - Мы оба здесь! Мы сейчас!
Он взял в левую ладонь ящерку, а правой замахал ребятам.
Они стояли, запрокинув головы, и тоже махали ему. И смеялись беззаботно и смело, как должны смеяться мальчишки во всей Вселенной”.
Таким образом В. Крапивин не только вписывает “Голубятню…” в контекст всего своего творчества – фантастического и реалистического в разной степени, но и показывает, что вопросы, которые он ставит в своем творчестве, имеют “вселенский” масштаб, выходя за рамки какого-то одного мира или произведения.
С музыкой связаны: Бетховен (немецкий композитор, пианист и режиссер), Паганини (итальянский скрипач и композитор), Страдивариус (итальянский скрипичный мастер). Все они достаточно известны даже детям. Бетховен – один из любимых композиторов В. Крапивина, он неоднократно говорил об этом например, в он-лайновом интервью, состоявшемся 25 апреля 1999 года на официальной странице писателя в сети Internet: “<V_P_Krapivin> Я люблю классическую музыку. Бетховена, Чайковского, Листа, Рахманинова... Современная музыка — все эти рок-группы и т.п. кажутся мне излишне агрессивными в своём звучании и в своём исполнении”.
Янка-музыкант (он же Янко), герой рассказа Г. Сенкевича, “Янка-музыкант”, переведенного с польского В. Короленко, связан и с музыкальной, и с литературной сферами.
Между частью антропонимов, встречающихся в той и другой трилогиях, существуют и другие связи, кроме отмеченных выше имен из “Ночи…”, упоминаемых в перекличке барабанщиков в конце “Голубятни…”.
Имя Смок Белью, отсылающее к произведениям Джека Лондона, встречается в “Ночи…” при ироническом сопоставлении с ним героя:
“Володька подобрал с камней свою веревочку.
- Хорошая ты моя. Надежненькая... А этот вредный дядька тебя ножом. Тоже мне, Смок Белью...”.
В “Голубятне…” читатель встречается с именем уже не героя, а самого Джека Лондона:
“Может, этот Глеб от кого-то прячется? А может, он шпион?
Но вроде бы шпионов сейчас уже не бывает, разве что где-нибудь в дальней пограничной зоне.
Или журналист решил нарочно стать бродягой, чтобы написать потом про это книжку, как Джек Лондон? Но Лондон-то когда жил и в каких краях!”.
Такое наличие в одной трилогии имени героя, а в другой – автора, создавшего этого героя, может оказаться случайным, однако в этой же трилогии мы находим сходную и даже более убедительную ситуацию с другими собственными именами.
Антропоним Том Сойер встречается в обеих трилогиях.
В “Ночи…” антропоним Том Сойер, имя героя-мальчишки, используется не для иронии или сарказма, как другие атропонимы этой группы, обозначающие взрослых людей, а в качестве ссылки на авторитет, как упоминание прецедента для большей весомости речи и убеждения несговорчивого собеседника:
“ - Но он же заблудится!
- Не так уж это сложно, - сказал Валерка и крикнул Володьке:
- Когда пойдешь вперед, держи за лунным зайчиком. А обратно...
- А обратно я по веревочке! Как Том Сойер в пещере! - откликнулся Володька.”.
В “Голубятне…” это имя трудно считать ссылкой на авторитет, но и здесь оно приходит на ум герою при сопоставлении с самим собой в ситуации, сходной с путешествием героя Марка Твена по темному замкнутому помещению, таящему опасность: “Мне что-то не очень хотелось в темную внутренность церкви, где могила. Конечно, сейчас не времена Тома Сойера и никто не верит в привидения и гуляющих мертвецов. Но все-таки... Ерема вот про каких-то ведьм рассказывал. Может, и тут...”
На значимость имени Том Сойер для В. Крапивина указывает тот факт, что в отряде “Каравелла”, который он создал и которым руководил долгие годы, был свой “Том Сойер” - яхта типа “кадет”, второй парусник, самостоятельно построенный в отряде”.
Как в “Ночи…”, так и в “Голубятне…”, антропоним встречается только по одному разу. Однако, в “Голубятне…” антропонимия, связанная с творчеством Марка Твена, получает значительное расширение по сравнению с “Ночью…”. Об этом говорит наличие трех антропонимов: Том Сойер, Гек Финн, Джим. При этом Гек Финн и Джим дважды используются в “Голубятне в Орехове”:
“Яр для порядка шевельнул веслом и сел рядом Алькой.
- Мы с тобой, как Джим и Гек Финн...
- Кто? - Алька выставил из-под куртки лицо.
- Джим и Гек Финн. Про них книжка есть. Не читал?
- Не... А про что там?
Яр коротенько рассказал. И добавил:
- Но она длинная. Потом сам почитаешь.
Алька с сожалением проговорил:
- У нас такой книжки, наверно, нет. Это у вас, на Земле.
- Ну почему? Есть же “Зверобой” Купера. Помнишь, у Читы? В точности такой же, как я в детстве читал... Здесь, Алька, много всего “в точности...”
Антропоним Том Сойер встречается один раз в “Празднике…”. Там же есть и годоним (“Годоним – вид урбанонима. Название линейного объекта в городе, в т.ч. проспекта, улицы, линии, переулка, проезда, бульвара, набережной”) Марк Твен: “Юрку я увидел, когда свернул на улицу Марка Твена”.
Очевидно, что ономастика, связанная с ономастическим творчеством Марка Твена (включая созданный Сэмюэлом Клеменсом псевдоним), активно используется в трилогии “Голубятня на желтой поляне”, создавая общее для разных (“параллельных”) миров информационное поле, сближающее эти миры. Она становится, кроме того, поводом, позволяющим В. Крапивину ввести в текст рассуждения героев на эту тему.
Кроме того, антропоним Том Сойер является общим для обеих трилогий. Его употребление отсылает к одному и тому же моменту произведения Марка Твена “Приключения Тома Сойера” – его путешествию по пещере. В “Ночи…” это делается прямым указанием: “Как Том Сойер в пещере!”, в “Голубятне…” сначала следует описание темной церкви-склада, страха, наползающего на героя, а потом – упоминание “Конечно, сейчас не времена Тома Сойера и никто не верит в привидения и гуляющих мертвецов”.
Таким образом, в тексте “Голубятни…” заимствованных антропонимов больше в количественном (см. ниже диаграмму) и качественном (в “Ночи…” только имена героев зарубежной приключенческой литературы, а в “Голубятне…” - еще и имена реально существовавших людей, имя киногероя и редкий не только для творчества В. Крапивина, но и для литературы вообще, прием введения в текст персонажей других своих книг) отношении.
Заимствованные антропонимы и в “Ночи…”, и в “Голубятне…” являются маркерами мира Земли, именно в речи героев, принадлежащих ему, они, как правило, встречаются - с одним исключением: Фенимор Купер (он же Купер) встречается в мире Планеты, его книга “Зверобой” появляется в начале (Чита читает ее в крепости и затем там же теряет ее во время Нашествия), в разговоре Яра и Игнатика о книге Марка Твена во время путешествия на плоту
(“Алька с сожалением проговорил:
- У нас такой книжки, наверно, нет. Это у вас, на Земле.
- Ну почему? Есть же “Зверобой” Купера. Помнишь, у Читы? В точности такой же, как я в детстве читал...”)
и после завершившегося победой сражения на телеграфе (в качестве знака победы и с обещанием лучшего будущего).
Если в “Ночи…” заимствованные антропонимы используются только в сравнении: “...напоминавших тазик Дон-Кихота”, “Тоже мне, Смок Белью...”, “Как Том Сойер в пещере!”, т. е. происходит частичное уподобление “...по отдельным признакам, которые служат основанием для сравнений” того, что или кто сравнивается (шляпа, Сергей Витальевич, Володька) с тем, с чем сравнивается (тазик Дон-Кихота, Смок Белью, Том Сойер), то в “Голубятне…” такой закономерности не прослеживается.
В “Ночи…” заимствованные антропонимы являются знаками, “...позволяющими читателю ориентироваться в художественной реальности произведения, соотнести действие с определенными пространственными, временными или культурными координатами”, а также создают особый колорит средневековья (антропоним Дон-Кихот в соединении с эпитетом “мушкетерский”). В “Голубятне…” функция заимствованных антропонимов этим не исчерпывается – заимствованные антропонимы этой трилогии позволяют читателю соотносить действие не только с внетекстовыми координатами, но и служат координатами внутритекстовыми. Заимствованные антропонимы “Голубятни…” являются связующим звеном и разных событий внутри одной части трилогии, и разных частей трилогии, и “Голубятни…” и “Ночи…”, и “Голубятни…” и других произведений В. Крапивина, и “Голубятни…” и литературы вообще, и “Голубятни…” и мировой культуры.
1.2. Звуко-графическая оболочка заимствуется (создается в соответствии с нормами современного языка), план содержания создается
Здесь собраны антропонимы, план выражения которых (т. е. их звуко-графическая оболочка) не был выдуман автором, а воспроизведен, взят в неизмененном виде из существующего в культуре набора собственных имен, а план содержания является авторским, соответствуя созданным писателем образам. Т.е. такие имена, которые созданы В. Крапивиным только в содержательном отношении.
В “Голубятне…” встретилось 153 таких антропонима (73%), в “Ночи…” - 27 (41%).
Внутренняя форма этих онимов не всегда говоряща, достаточно часто она стерта, семантика затемнена. Об этом пишет С.И. Фонякова: “У каждого писателя-реалиста можно встретить немало семантически мотивированных имен, фамилий, названий, но они никогда не заполняют все ономастическое пространство художественного текста, встречаются разные типы имен собственных, в том числе и косвенно мотивированные” - историческими нормами ономастикона, социальной сферой, речевым узусом и другими причинами. Следует отметить, что у талантливого творца и “говорящие” имена не выпадают из ряда и, кроме ярко выраженной, имеют и косвенную мотивировку.
Однако иногда связь между внутренней формой, исконным значением имени образом, создаваемой автором, настолько ярка, что на нее нельзя не обращать внимания. В такой ситуации “...в произведении на первый план выдвигается до-антропологическое значение, возрождается семантика имени”.
В “Ночи…” такое внимание к исконному значению имени необходимо при анализе имен братьев-близнецов Володьки и Василька, они играют важную смыслообразующую роль в художественном пространстве трилогии.
Имя Владимир является сокращенной формой “Владимир - влад- (ср. владеть, власть) и мир (ср. мирный, мир); “владеющий миром”. Итак, что же из себя представляет этот герой? Это тот, кого все время вспоминает Сережка, когда находится в другом мире, там, где в основном и происходит основное действие трилогии. Его же он зовет во сне после боя с Канцлером (о чем мы узнаем позже, от Василька:
“- Я про тебя тоже слышал...
- Он рассказывал? - торопливо спросил Володька.
- Он тебя во сне звал... В тот раз, после боя…”).
Этот и многие другие факты говорят о том, что Володька для героя-рассказчика, а вслед за ним и для читателя, становится символом, необходимым атрибутом, тем, кто владеет этим миром, что и отражено В. Крапивиным в его имени.
Василек – брат Володьки. Об этом не говорится напрямую, “в лоб”, но намеки на В. Крапивин делает недвусмысленные. Сначала он неоднократно подчеркивает их неуловимую похожесть, например: “Они стояли плечом к плечу, и я опять заметил их удивительное сходство” или:
“Я открыл глаза и увидел Володек. Двух Володек. Они стояли надо мной рядышком. Один Володька был в своей штормовке, а другой - в светлой шелковистой рубашонке, подпоясанной тонким блестящим ремешком.
- Ну, ты чего? - жалобно сказал Володька в штормовке. - Ты живой?
А Володька в рубашке сел на корточки и поправил на моей руке накладку из влажных листьев. Под луной вспыхнули его светлые волосы. И хотя лицо осталось в тени, я все равно узнал. Сразу же”,
а затем рассказывает:
“Володька глотнул и сказал:
- У меня папа был военный летчик... Он меня брал один раз на аэродром, семь лет назад. Я маленький был, но помню : кругом степь и ничего нет, только бетонная полоса, почти такая же...
(...)
- Ты никогда не рассказывал... Он в самолете погиб?
- В машине, - тихо сказал Володька. - Они с братом ехали вдоль полосы, а на взлете взорвался истребитель. Ну и осколком в бензобак... Машина тоже взорвалась, их обоих и убило сразу.
- Брат тоже был летчик? - спросил я.
- С моим братом, с Васькой. Мы же были близнецы... Меня тогда в наказанье за что-то дома оставили, а он с папой поехал...”.
Т.е. брат Васька переходит в другой мир и там Володька его и встречает – под именем Василек и “переименовывает” в Ваську.
Словарь дает следующее: “Василий - греч. “царь”; “царский, царственный”.
Получается, что, как и его брат-близнец Володька, это властитель, правитель мира, т. е. в именах братьев-близнецов прослеживается явственная закономерность и общность, что хорошо сочетается с традиционными представлениями о близнецах, которые “...в народных представлениях носители одной судьбы, воплощение двойничества”. Интересен также тот факт, что “...известна традиция называть Б. (близнецов - А.С.) близкими или почти одинаковыми именами...”. Кроме того, “Кровная, единоутробная связь Б. была крепка и в то же время опасна, но эта опасная связь могла направляться на защиту от внешней пагубной силы...”, что у В. Крапивина воплощается в то, что из обрыва, куда чуть не упал Сергей Витальевич, его вытаскивают Володька и Василек вместе, кроме того именно они чудесным образом переносят всех назад в прошлое из будущего, куда их занесла волна времени от распавшегося лабиринта, да и веревочку, связавшую две планеты, так, что вопреки всем законам они не могут разойтись, протягивают именно они.
О царственности Василька говорит и то, что он вполне может оказаться юным Хозяином Света и Ветров.
То, что для В. Крапивина значимо до-антропонимическое значение имени, говорит следующий факт: в романе конца 90-х годов “Фрегат “Звенящий” встречается зооним Василиса. Это “второе имя” кота по кличке Цезарь. “Второе имя” появляется так:
“Юного кота назвали Цезарем. Но это имя не прижилось. Кот очень полюбил хозяина. Спал у Васи в ногах, мурлыкал ему колыбельные песни, гулял с ним по улице и встречал Лиса (прозвище Васи от фамилии Лисов – А.С.), когда тот выходил из школы. Школа-то была на той же улице Озерной, что и Васин дом - только двор перейти. Цезарь сидел на спинке скамьи недалеко от школьного крыльца и ждал.
Те, кто не знал, спрашивали:
- Чей это котяра?
А те, кто знал, объясняли:
- Васи Лиса!
Вот и разносилось среди ребят:
- Васи Лиса! Васи Лиса!
И многие стали думать, что это кошачье имя - Василиса.
Напрасно Лис доказывал, что это не Василиса, а Цезарь, существо мужского рода. Ничего не помогло. Новое имя приклеилось к коту накрепко. Скоро он стал Василисой и на дворе, и дома. На Цезаря не отзывался, а на Василису - сразу. И Вася в конце концов махнул рукой. А папа утешил его, сказал, что "Василиса" похоже на "Базилевс", а это по-гречески почти то же самое, что Цезарь”.
В “Ночи…” есть случаи, когда появляется необходимость обратить внимание на исконное значение имени.
Так, имя Игнат (Игнатий) имеет значения “не родившийся” и “огненный”. Яр долгое время считает, что сын Юрка, которого он так хотел, не родился. Игнатик становится ему этим не родившимся на Земле сыном на Планете. Об этом прямо говорится в тексте: “В конце концов, это понятно: у Яра мог быть такой сын. Такой же, как кареглазый Тик...”, “Судьба (или сказка, или Космос, или собственная печаль Яра) подарила ему светлоглазого Игнатика, похожего на Юрку, о котором он когда-то мечтал...” “Ну, того... Вашего приемного сына. Которого звали Игнатик Яр”, “Тик, ну ты чего... - очень-очень бережно, будто вывинчивая взрыватель, сказал Яр. - Тик, ну разве у человека не могут быть два сына?” Здесь нет “похожести” имен, как в “Ночи…”, но явственно прослеживается связь.
Имя сына Юрий не случайно: оно дается в честь друга детства. Это оговаривается в тексте. Такое называние героя в честь кого-то, принцип, по которому нередко дается имя ребенку в реальной номинативной практике, есть и в “Ночи…”: не зная имени Иту Лариу Дэн (оно появляется только в заключительной части трилогии), Сережка называет его Валеркой, потому что он был похож на другого человека с таким именем.
Имя Юрий (в качестве имени друга детства) также ставится в один ряд с именем Ярослав как “княжеское”:
“- Меня Юрка зовут. А тебя?
- Ярослав.
- Ух ты! - восхитился Юрка. - Какое княжеское имя.
Тогда Яська улыбнулся:
- Юрий ведь тоже княжеское...”.
Т.е. имена двух друзей находятся в одном ассоциативном ряду, что специально оговаривается автором.
И это не единственный случай “именных пар” в “Голубятне…”. Так, в конце книги оказывается, что мальчишка-ветерок в оранжевой рубашке, которого время от времени встречает Яр, носит то же имя, что и главный герой:
“- Это ты... - улыбнулся Яр. - Иди сюда. Скажи наконец: как тебя зовут?
Мальчик улыбнулся - и нерешительно, и обрадованно:
- Яська...
- Что? - изумленно спросил Яр.
- Яська. Ярослав...
- Ну... и прекрасно, - засмеялся Яр. В конце концов, что здесь было удивительного?”
Удивительного здесь действительно ничего нет: для В. Крапивина это вполне естественный прием: если пространства параллельны, то и герои должны иметь двойников. И почему бы ни наречь мальчишку Ярославом, да еще не сообщить это уже под конец, когда разрешаются все загадки, – для большего эффекта? То же самое – с другим именем: Я. Охта – имя Данкиного отца, по страховой квитанции на имя которого официально входит Ярослав Игоревич Родин в мир Планеты: “Страховая квитанция с именем Я. Охты вполне заменила удостоверение личности”. Случайно ли это “Я.”?
Виктор Сайский, капитан скадера, носит ту же фамилию, что и Лев Сайский, музыкант-скрипач (“Он скрипки всю жизнь делает. Ему даже Лев Сайский скрипку заказывал./ Я понятия не имел, кто такой Лев Сайский. Но Юрка поднял брови, будто сказал про себя: “Ого!”) При этом в тексте нет и намека на какую-либо связь между ними – кроме вот этой – одинаковости фамилий. Не хватило автору фантазии придумать какую-то другую? Или – внутритекстовая связка? Второе кажется более убедительным: Крапивин ко времени “Голубятни…” - писатель со стажем, вряд ли он мог так ошибиться.
Как Виктор Сайский – командир над Яром, так и тетя Вика, Виктория Георгиевна – “командир” над Гелькой, его строгая тетушка – более строгая, чем бабушка Вера Матвеевна, которая тоже воспитывает Гельку.
В детстве в компании Яра был Валерка Дымов, а в рыбачьем поселке, где оказываются Яр с Игнатиком, есть молодой рыбак Дымок (Дым).
Таким образом, прием выстраивания “именных пар” (по тому или иному основанию) применим В. Крапивиным как в “Ночи…”, так и в “Голубятне…”, однако в “Голубятне…”, быть может, из-за большего количества ономастического материала, он применен более последовательно.
Что касается прямых соотношений (т.е. употребления имени в обеих трилогиях), то и они наличествуют. Так, один из главных героев “Голубятни…” – Алька. В “Ночи…” тоже есть герой с таким именем, но там он эпизодичен. Имя одного из главных героев “Ночи…” - Валерки – носит эпизодический персонаж “Голубятни…” – друг детства Яра Валерка Дымов. То же с Володькой (в “Ночи…” – имя главного героя, в “Голубятне…” – эпизодические имена Вовка, Вовка Елизаров, Вовчик, Володька), с Сергеем Витальевичем, Сережей, Сережкой – в “Ночи…” и Сережей, Сережкой – в “Голубятне…”. Галина, Галинка, Галка – невеста Яра в “Голубятне…”, мать Юрки – и Галка – невеста и потом жена Сергея Витальевича в “Ночи…”. Т.е. некоторые имена – общие для “Голубятни…” и “Ночи…”, хотя и обозначают бесспорно различных героев (т.е. нет перехода героев из одной трилогии в другую, за исключением эпизода переклички барабанщиков).
1.3. Антропонимы, и план содержания, и план выражения которых полностью созданы автором.
К этой группе относятся антропонимы, которые полностью являются плодом творения автора, т. е. как их план содержания - образ, так и план выражения – новый звуко-графический комплекс или имя собственное, образованное из имени нарицательного, являются оригинальными, собственно-авторскими.
Каждый вариант именования одного и того же героя считается, как уже говорилось, отдельным антропонимом, и возможность производности одного варианта от другого в данной части работы не учитывается.
Кажется разумным подразделить эту группу в соответствии с тем, использует ли писатель уже существующие имена нарицательные русского языка, переводя их в собственные, или создает абсолютно новые звуко-графические комплексы. В результате такой классификации эта группа подразделяется следующим образом:
1.3.1. Антропонимы, образованные посредством перехода имени нарицательного в собственное.
|
“Голубятня на желтой поляне” |
“В ночь большого прилива” |
- Аномалия
- Батон Г
- Дикий М
- Дым Г
- Дымок Г
- Клоун (мальчишка) П
- Командир М
- Копейкин П
- Косматик М
- Летчик М
- Листик М
- Листик-Огонек М
- Люк М
- Музыкант М
- Огонек М П
- Стрелок М
- Стручок М
- Шериф Г
|
- Большой Звездный Мастер
- Большой Зверь
- Большой Мастер
- Братик
- Великий
- Великий Канцлер
- Звездный Мастер
- Звездный Мастер из Северной Башни
- Канцлер
- Мальчик
- Мастер
- Младший
- Отец и Защитник
- Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана
- Светлый Рыцарь - Юный Трубач, Спаситель Города
- Светлый Рыцарь и Спаситель Города
- Светлый штурман
- Спаситель
- Старший
- Трубач
- Хозяин Света и Ветров
|
1.3.2. Антропонимы - новые звуко-графические комплексы.
|
“Голубятня на желтой поляне” |
“В ночь большого прилива” |
- Катя М
- Ниня П
- Паганиня П
- Сан-Дымыч П
- Чила М
- Чира М
- Чита Г М
- Чуф М
|
- Ассан
- Вига Астик
- Га Ихигнор
- Га Ихигнор Тас-ута
- Даната
- Иту Лариу Дэн
- Хака Баркарис
|
Примечательно, что если в “Ночи…” такие антропонимы всегда вводятся автором без какого-либо комментария и их внутренняя форма, как правило, настолько затемнена, что не порождает у читателя сколько-нибудь достоверных догадок, то в “Голубятне…” они всегда, за исключением случая с Чуфом, директором Морского лицея, и Катей, надзирателем того же лицея, объясняются.
Так, Ниня и Паганиния являются искажениями заимствованного в реальном ономастиконе и также используемого В. Крапивиным антропонима Паганини: “А, вон он шагает! Красавчик Ниня.../ - Это по-испански, что ли? Не “ниня”, а “нинья”. Значит “девчонка”./ - Это не по-испански. Это сокращенно от слова “Паганиня”./ - Не Паганиня, а Паганини./ - Кому Паганини, а кому так...”
Сан-Дымыч – это искаженное Александр Вадимович.
Чила и Чира – искаженное в монологе учительницы, слабо знакомой с героем, Чита: “Один из директорских мальчишек, сумрачный очкастый подросток с непонятным прозвищем - не то Чила, не то Чира - даже организовал в младших классах соревнования по бросанию мячика в цель”.
В свою очередь Чита – прозвище, которое также имеет объяснение:
“У Яра и Альки наступило неловкое молчание. Чтобы его прогнать, Яр спросил:
- А кто такая Чита?
Алька обрадованно засмеялся:
- Это не "такая", а "такой"! Это Вадька, мы его так прозвали.
- А он не обижается? Чита - это ведь, по-моему, обезьяна из старого кино про дикаря Тарзана...
Алька замотал головой так, что волосы разлетелись по сторонам./ - Это не из кино, что ты! Это сокращенно от слова "читатель".
Функции этих антропонимов различны: если в “Голубятне…” они просто позволяют воссоздать живую языковую действительность (с ее прозвищами и окказионализмами) описываемого автором мира, вполне сходную с языковой действительностью, наблюдаемой читателем в реальной жизни, то в “Ночи…” эти имена являются частью отличной (не только по функциям, но и по форме) от реальной антропонимической системы, знаками особенности создаваемого фантастического мира. Это объясняется, вероятно, различием авторских установок: в “Ночи…” было важно разделить миры в читательском восприятии, в “Голубятне…” - показать их сходство, сопряженность.
Создаваемые автором имена “Голубятни…” носят характер прозвищ, они словно вошли туда с улицы, из ребячьей компании. Создается впечатление, что если бы существовали фиксации прозвищ реального ономастикона, все эти имена были бы там. Со сложными описательными конструкциями и непривычно звучащими новыми звуко-графическими комплексами “Ночи…” такого впечатления не возникает.
1.4. Смешанные случаи.
|
“Голубятня на желтой поляне” |
“В ночь большого прилива” |
- Алешка Листик М
- Вовчик-Стручок М
- Глеб Дикий М
- Пауль Верхняя Душа Г
- Яшка Звонок М
- Флота Капитан Ратманов П М
|
- Га Ихигнор Тас-ута, Великий Канцлер
- Га Ихигнор Тас-ута, Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана
- Светлый штурман Иту Лариу Дэн
- Хака Баркарис - Раскаленный Клык и Звезда Океана
- Васька Лупников (по кличке) Пузырь
- Штурман Дэн
|
В раздел 1.4. “Смешанные случаи” попали антропонимы обеих трилогий, разные по происхождению. Все они состоят из более чем одного компонента, при этом в 4 случая представляют собой сочетание двух вариантов полностью созданных В. Крапивиным антропонимов – соединение новых звуко-графических комплексов с антропонимизированными апеллятивами (Га Ихигнор Тас-ута, Великий Канцлер; Га Ихигнор Тас-ута, Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана; Светлый штурман Иту Лариу Дэн; Хака Баркарис-Раскаленный Клык и Звезда Океана) – все они антропонимы “Ночи…”, 8 случаев – соединение формы, созданной автором посредством перехода апеллятива в имя собственное с формой, заимствованной из реального ономастикона (Алешка Листик, Вовчик-Стручок, Глеб Дикий, Пауль Верхняя Душа, Флота Капитан Ратманов, Яшка Звонок – имена собственные “Голубятни…”, Васька Лупников (по кличке) Пузырь, Штурман Дэн – антропонимы “Ночи…”).
Т.е. для “Ночи…” свойственно удлинение нового звуко-графического комплекса путем добавления к нему описательных характеристик – и получение в результате многосоставного имени собственного, а для “Голубятни…” – соединение имени и прозвища – сходное явление, однако полученная конструкция гораздо менее громоздка и, может быть, вследствие этого, имеет меньшее количество вариантов.
В процентном отношении это выглядит следующим образом (1 – полностью заимствованные антропонимы, 2 – антропонимы с заимствованным планом содержания и созданным планом выражения, 3 – антропонимы, у которых автором создан и план выражения, и план содержания, 4 – смешанные случаи):
Т.е. полностью заимствованных антропонимов в “Ночи…” 6% от общего состава, в “Голубятне…” – 13%, антропонимов с заимствованным планом выражения и созданным планом содержания – 42% и 72% соответственно, антропонимов с вновь созданными и планом выражения, и планом содержания – 43% и 26% соответственно, смешанных случаев – 9% и 3%.
Глава 2. Различные антропонимы, называющие одних и тех же лиц.
Обнаружено, что часто один и тот же персонаж называется В. Крапивиным не одним антропонимом на протяжении всего текста, а имеет различные варианты именования, особенно это относится к главным героям.
В данной главе будет проанализировано это явление. При этом под частичной варьируемостью подразумевается ситуация, когда один из антропонимов производится от другого словообразовательными средствами (суффиксацией) или когда антропоним представляет собой группу слов, образованную посредством добавления или редукции составляющих ее элементов (при многочленной формуле антропонима). Под полной варьируемостью будет подразумеваться ситуация, когда антропонимы связаны с одним и тем же образом, относятся к одному и тому же герою, но образованы из принципиально различных лексем и не соответствуют признакам, по которым могли бы классифицироваться как частичные варианты одного и того же имени.
Задача этой главы – выявление групп антропонимов, относящихся к одному и тому же лицу, классификация видов варьируемости (полная или частичная), сопоставление варьируемости в двух трилогиях.
“В ночь большого прилива”
| № |
Не варьируются |
Варьируются |
| Только частично |
И полностью, и частично |
| 1 |
Августа Кузьминична -3- ВЖ |
Алька -1- ВЖ
Алька Головкин -1- ДГ -1- ВНБП -1- ВЖ |
Братик -40- ДГ -92- ВНБП –131 ВЖ
Васек -3- ВЖ
Василек -10- ВНБП -24 ВЖ
Васька -1- ВЖ
Младший -2- ДГ
Хозяин Света и Ветров -1- ВНБП |
| 2 |
Ассан -2- ДГ |
Большой Звездный Мастер -2- ВНБП
Большой Мастер -1- ВНБП |
Валерка -42- ДГ -198- ВНБП -161- ВЖ
Дэн -6- ВЖ
Иту Лариу Дэн -1- ВЖ
Дэн -6- ВЖ
Дэни -9- ВЖ
Иту Лариу Дэн -1- ВЖ
Мальчик -12- ДГ -1- ВНБП
Светлый Рыцарь - Юный Трубач, Спаситель Города -1- ВНБП
Светлый Рыцарь и Спаситель Города -1- ВНБП
Светлый штурман -3- ВЖ
Светлый штурман Иту Лариу Дэн -4- ВЖ
Спаситель -1- ВНБП
Старший -1- ДГ -1- ВНБП
Трубач -3- ВНБП
Штурман Дэн -3- ВЖ |
| 3 |
Большой Зверь -3- ВНБП |
Володенька -1- ВНБП -1- ВЖ
Володька -8- ДГ -43- ВНБП -295- ВЖ
Володя -1- ВЖ |
Великий -1- ВНБП
Великий Канцлер -5- ВНБП
Га Ихигнор -1- ВНБП
Га Ихигнор Тас-ута -1- ВНБП
Га Ихигнор Тас-ута, Великий Канцлер -1- ВНБП
Га Ихигнор Тас-ута, Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана -1- ВНБП
Канцлер -33- ВНБП -4- ВЖ
Отец и Защитник -1- ВНБП
Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана -1- ВНБП |
| 4 |
Валерка -1- ДГ |
Женька -5- ВЖ
Женя -1- ВЖ
Женя Девяткина -1- ВНБП -1- ВЖ |
|
| 5 |
Варя –15- ВЖ |
Звездный Мастер -3- ВНБП
Звездный Мастер из Северной Башни -1- ВНБП
Мастер -40- ВНБП |
|
| 6 |
Василий Антонович -1- ВНБП |
Сергей Витальевич -4- ВЖ
Сережа -2- ВЖ
Сережка -3- ВЖ |
|
| 7 |
Васька -1- ВЖ |
Хака Баркарис -1- ВЖ
Хака Баркарис - Раскаленный Клык и Звезда Океана -1- ВЖ |
|
| 8 |
Васька Лупников по кличке Пузырь -1- ВЖ |
|
|
| 9 |
Вига Астик -1- ВЖ |
|
|
| 10 |
Витька -1- ВНБП |
|
|
| 11 |
Галка -2- ВНБП |
|
|
| 12 |
Даната -6- ДГ -6- ВНБП |
|
|
| 13 |
Дон-Кихот -1- ВНБП |
|
|
| 14 |
Машка -1- ВНБП |
|
|
| 15 |
Мишка Маслов -1- ВНБП |
|
|
| 16 |
Смок Белью -1- ВЖ |
|
|
| 17 |
Таня –1- ВЖ |
|
|
| 18 |
Том Сойер -1- ВЖ |
|
|
“Голубятня на желтой поляне”
| № |
Не варьируются |
Варьируются |
| Только частично |
И полностью, и частично |
| 1 |
А. Рысин –1-Г |
Александр Вадимович –1-П
Сан-Дымыч –4-П |
Антон –6-Г
Антон Хвост –1-Г |
| 2 |
Александр Кулик –1-М |
Алешка Листов –1-М
Алешка –6-М
Алешка Листик –1-М
Листик –38-М
Листик-Огонек –1-М
Огонек –8-П –6-М |
Вадик –11-Г
Вадька –1-Г
Чила –1-М
Чира –1-М
Чита –258-Г –70-М |
| 3 |
Алька –312-Г –76-М |
Валерка –6-Г
Валерка Дымов –3-Г |
Вяткин Глеб Сергеевич –1-П
Глеб –216-П
-176-М
Глеб Вяткин –1-М
Глеб Дикий –5-М
Глеб Сергеевич Вяткин –2-М
Глеб Сергеевич –6-М
Глебушка –1-П
Дикий –3-М
Стрелок –5-М |
| 4 |
Андрей Корда –1-М |
Вика –40-П
Виктория Георгиевна –1-П |
Гелий –8-П –1-М
Гелий Травушкин –2-П
Гелик –2-П –1-М
Гелька –40-П –225-М
Гелька Травушкин –1-П
Гелюшка –1-П
Геля –15-П
Геля Травушкин –9-П
Копейкин –25-П
Травушкин –15-П |
| 5 |
Андрюшка –14-М |
Виктор Сайский –2-Г
Сайский –34-Г |
Даниил –1-М
Данила –1-М
Данилка –1-М
Данька –1-М
Денек –41-М
Ниня –11-П
Паганини –2-П
Паганиня –1-П
Ян –1-П
Янка –267-П –156-М
Янка-Денек –5-М |
| 6 |
Аномалия –1-П |
Вовчик –3-М
Вовчик-Стручок –1-М
Стручок –5-М |
Музыкант –31-М
Юра (сын Яра) –5-П –1-М
Юрик –4-П –4-М
Юрик Родин –1-М
Юрка –5-Г –389-П
Юрочка –8-П |
| 7 |
Батон –1- Г |
Галина –4-Г
Галинка –1-Г
Галка –4-Г |
|
| 8 |
Бетховен –2-П |
Д.И. Сомов –1-П
Митя –2-П |
|
| 9 |
Борис –1-Г |
Дана –1-Г
Данка –159-Г –30-М
Дарья –1-Г –1-М |
|
| 10 |
Валерка –1-Г |
Джек Лондон –1-П
Лондон –1-П |
|
| 11 |
Валька Бегунов –1-М |
Дима –13-Г
Дима Кротов –5-Г
Кротов –3-Г |
|
| 12 |
Василек Иту Дэн –1-М |
Димка –22-Г
Димка Савченко –3-Г
Дмитрий Васильевич –1-Г |
|
| 13 |
Василек Снегирев –1-М |
Дым –1-Г
Дымок –7-Г |
|
| 14 |
Вера Матвеевна –1-П |
Захар –4-Г
Захар Лира –2-Г |
|
| 15 |
Виктор Липун –1-М |
Игнат –2-Г –2-М
Игнатик –283-Г –73-М
Игнатик Яр –5-Г –2-М
Игнашка –2-Г
Тик –72-Г –57-М |
|
| |
Виталий Гаврилович –5-П |
Каблукова –2-Г
Каблучиха –2-Г |
|
| |
Витька Соломеин –1-П |
Янка-музыкант –2-П
Янко –1-П |
|
| |
Вовка –1-Г |
Купер –1-Г
Фенимор Купер –1-Г |
|
| 16 |
Вовка Елизаров –3-П |
Лева –1-Г
Лева Замятин –1-Г |
|
| 17 |
Володька –1-М |
Марчес –1-Г
София –2-Г
София Марчес –3-Г |
|
| 18 |
Гек Финн –2- Г |
Матвей Васильевич Травушкин –1-М
Травушкин –1-П |
|
| 19 |
Горнер –1-П |
Митька Кошкарев –1-М
Митька (по кличке) Маус –1-М |
|
| 20 |
Данилка –1-Г |
Настасья Федоровна –2-М
Настюшка –1-М |
|
| 21 |
Данилка Вострецов –1-М |
Пауль –7-Г
Пауль Верхняя Душа –5-Г |
|
| 22 |
Денис –1- Г |
Ратманов –1-П
Федор Осипович Ратманов –1-П
Флота Капитан Ратманов –2-П –1-М |
|
| 23 |
Джим –2-Г |
Родин –3-Г
Яр –1182-Г –412-М
Ярослав –15-Г –1-М
Ярослав Игоревич –16-Г –16-М
Ярослав Игоревич Родин –1-М
Ярослав Родин –3-Г –2-М
Ясик –2-Г
Яська –44-Г |
|
| 24 |
Дмитрий Афанасьевич –2-П |
Севка –1-П
Севка Селезнев –1-П |
|
| 25 |
Егор –1-Г |
Славик –17-Г
Славик Раскатов –4-Г
Славка –1-Г
Славка Раскатов –1-Г |
|
| 26 |
Игнат –1-Г |
Стасик –1-Г
Стасик Тихов –4-Г |
|
| 27 |
Игорь –1-П |
Феликс Юма –1-М
Фелька –1-М |
|
| 28 |
Илюшка –1-М |
Черный Яков –4-Г
Яков –10-Г
Яша –2-Г |
|
| 29 |
Каблуков –1-Г |
Эльвира –2-М
Эльвира Галактионовна –2-М |
|
| 30 |
Кареев –1-П |
Юра (друг Яра) –1-Г
Юрий –1-Г
Юрик –37-Г
Юрка –4-Г –1-М |
|
| 31 |
Катя –5-М |
Ярослав (мальчишка в оранжевой рубашке) –1-М
Яська –1-М |
|
| 32 |
Клара Егоровна –1-П –1-М |
|
|
| 33 |
Клоун –2-П |
|
|
| 34 |
Командир –17-М |
|
|
| 35 |
Косматик –2-М |
|
|
| 36 |
Коцебу –1-П |
|
|
| 37 |
Кузнецов –1-Г |
|
|
| 38 |
Лаптев –1-М |
|
|
| 39 |
Лев Сайский –2-П |
|
|
| 40 |
Летчик –20-М |
|
|
| 41 |
Люк –1-М |
|
|
| 42 |
Марфа Григорьевна 5-П- |
|
|
| 43 |
Митя –1-П |
|
|
| 44 |
Николай Васильевич Гоголь –1-П |
|
|
| 45 |
Окаяма –1-М |
|
|
| 46 |
Оксана –4-П |
|
|
| 47 |
Олег Борисович Кошка –3-Г |
|
|
| 48 |
Петька –2-П |
|
|
| 49 |
Пушкин –1-П |
|
|
| 50 |
Робин Гуд –2-Г |
|
|
| 51 |
Роман –2-П |
|
|
| 52 |
Саша –1-Г |
|
|
| 53 |
Сашка –1-Г |
|
|
| 54 |
Сережа –1-Г |
|
|
| 55 |
Сережка –1-Г |
|
|
| 56 |
Скальский –1-П |
|
|
| 57 |
Стефан –10-Г |
|
|
| 58 |
Страдивариус –1-П |
|
|
| 59 |
Тадеуш Левский –1-П |
|
|
| 60 |
Таисья –1-М |
|
|
| 61 |
Тарзан –1-Г |
|
|
| 62 |
Тилька –1-М |
|
|
| 63 |
Том Сойер –1-П |
|
|
| 64 |
Феликс –24-Г –1-М |
|
|
| 65 |
Чуф –6-М |
|
|
| 66 |
Шериф –4-Г –1-М |
|
|
| 67 |
Шишкин –12-П |
|
|
| 68 |
Шура Печкин –1-Г |
|
|
| 69 |
Юрка –1-Г |
|
|
| 70 |
Я. Охта –2-Г |
|
|
| 71 |
Яшка Звонок –1-М |
|
|
Итак, видно, что все антропонимы “Ночи…” можно разделить на 28 групп (им соответствуют 28 заполненных клеток таблицы) в соответствии с тем, какого героя или образ они обозначают, все антропонимы “Голубятни…” - на 108 таких групп. Если определять коэффициент варьируемости по формуле k=n/m, где k – коэффициент варьируемости, n - количество антропонимов, m – количество действующих и упоминаемых в тексте лиц, то для “Ночи…” он равен 2.32, а для “Голубятни…” - 1.94. Следовательно, варьируемость антропонимов в “Ночи…” несколько выше, чем варьируемость антропонимов в “Голубятне…” (понятие коэффициента варьируемости приходится вводить в связи с количественной неравнозначностью материала (в “Голубятне…” примерно в 3 раза больше антропонимов, чем в “Ночи…”), которую, в свою очередь, можно объяснить, в том числе, разными масштабами произведений (в “Голубятне…” около 182000 слов, в “Ночи…” - около 61000, т.е. тоже примерно в 3 раза больше).
Из 28 групп “Ночи…” 18 (64%) вариантов внутри себя не имеют, 12 из них используются только по одному разу, 6 - больше одного раза. Из 108 групп “Голубятни…” вариантов внутри себя не имеет 71 (66%), 47 из них используется только по одному разу.
Таким образом, основной пласт антропонимов “Ночи…” складывается из вариантов наименования 10 персонажей, основной пласт антропонимов “Голубятни…” - вариантов именования 37 персонажей.
Поскольку в данной работе осуществляется сопоставление двух трилогий, представляется излишним подробно останавливаться на каждой из этих 47 групп, поэтому стоит обратить внимание именно на сравнение варьируемости в том и другом случаях.
На диаграмме наглядно представлено соотношение антропонимов, вступающих в данный тип варьируемости (в процентах от общего числа антропонимов в каждой из трилогий).
Выделяются следующие типы варьируемости:
- Не варьируются – антропонимы, у которых одному плану содержания соответствует один план выражения (один персонаж – одно имя). (На диаграмме обозначены цифрой 1).
- Варьируются – антропонимы, у которых одному плану содержания соответствует два и более планов выражения.
- Частично – один антропоним производится от другого, либо оба антропонима произведены от одной единицы (словообразовательными средствами или добавлением или редукцией составляющих группу слов элементов (при многочленной формуле антропонима) (На диаграмме обозначены цифрой 2).
- Полностью – антропонимы, образованные от разных лексем и не соответствующие признакам, позволяющим отнести их в группу частично варьирующихся антропонимов. (На диаграмме обозначены цифрой 3).
- И частично, и полностью – в группе представлены оба варианта варьируемости (На диаграмме обозначены цифрой 4).
Таким образом, в более поздней трилогии возрастает доля не варьирующихся антропонимов (37% против 28%) и антропонимов, варьирующихся только частично (45% против 28%). Значительно меньше доля антропонимов, объединяющих оба типа варьируемости (18% против 44%). Ни в той, ни в другой трилогии нет ни одного персонажа, антропонимы, относящиеся к которому имели бы только полный тип варьируемости (т.е. представляли бы собой только не связанные на формальном уровне элементы).
Таким образом, в “Ночи…” В. Крапивин склонен называть одного и того же героя большим количеством имен (максимальное количество именований одного персонажа в “Ночи…” – 15, в “Голубятне…” – 12), значительно больше использовать смешанный тип варьируемости.
Это позволяет ему по ходу действия трилогии раскрывать героя с разных сторон, разнообразить текст за счет таких синонимов (несущих при этом различные коннотации). Часто это делается за счет “нагромождения” сложных описательно-характеризующих конструкций (например, Га Ихигнор Тас-ута, Великий Канцлер, Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана), которые, тем не менее, приходится рассматривать как отдельный антропоним, исходя из двусторонней природы знака и написания их автором с большой буквы – т.е. выделения в тексте, указывающего на приравнивание их к именам собственным – это в достаточной степени оправдано в откровенно сказочной “Ночи…”, создает колорит средневековья, однако в “Голубятне…”, имеющей иное звучание, было бы не оправдано.
В “Голубятне…” нет таких многосоставных конструкций. В “Голубятне…” многие антропонимы не имеют синонимичной пары (Алька остается Алькой 388 раз на протяжении всей трилогии). В “Голубятне…” много имен и лиц (действующих и лишь упоминаемых в речи героев), появляющихся только 1 раз (22,5% от всех персонажей – в “Ночи…” – только 12,4%).
Следовательно, в плане варьируемости “Голубятня…” представляет меньший интерес для исследователя, чем “Ночь…”. Отчасти это объясняется некоторым различием в жанре, отчасти – тем, что в сложной по композиции “Голубятне…” было бы излишне запутывать читателя (тем более – детскую аудиторию, на которую изначально направлены книги В. Крапивина).
Однако в “Голубятне…” встречается явление, которого очень мало в “Ночи…” – одно и то же имя (или схожие имена типа Вовка – Вовчик) могут обозначать разных лиц. Такая омонимия может быть объяснена не только большим количеством антропонимов в трилогии. Часто подобные именования являются внутритекстовыми связками (наиболее показательные их случаи рассмотрены выше). Т.е. активное использование автором синонимичных антропонимов (имеющих общий план содержания – персонажа при различных планах выражения), наблюдаемое в “Ночи…” перевоплотилась в “Голубятне…” в активное использование антропонимов омонимичных или сходных с ними (имеющих общий или достаточно близкий план выражения при различных планах содержания). В “Ночи…” это явление представлено, но очень слабо.
Заключение
Итак, в работе рассмотрена антропонимия трилогии “В ночь большого прилива” (65 антропонимов) и трилогии “Голубятня на желтой поляне” (209 антропонимов) В.П. Крапивина. Материал был проанализирован с точки зрения происхождения, наличия полных и частичных вариантов, учитывалась также частотность антропонимов. Внимание уделялось сопоставительному аспекту рассмотрения материала.
В ходе исследования было обнаружено большое количество различий в подходе В. Крапивина к имени собственному (в данном случае – антропониму) при написании двух трилогий.
Анализ антропонимии с точки зрения происхождения показал, что “Голубятня…” ближе к реалистическим произведениям, нежели “Ночь…”: в ней превалируют единицы с заимствованным, т.е., как правило, близким к привычному читателю планом выражения и вновь созданным планом содержания – и наоборот, в “Ночи…” больше имен собственных, созданных в обоих планах. В “Голубятне…” несколько выше доля имен собственных, полностью заимствованных автором из культурного контекста – это также можно объяснить большей сказочностью “Ночи…”.
Кроме таких количественных соотношений, которые подтверждают выдвигаемые исследователями высказывания о жанровом тяготении каждой из трилогий, обнаружились некоторые другие факты. Так, сфера заимствований в “Голубятне…” гораздо шире, нежели в “Ночи…”, где все заимствованные антропонимы являются именами главных героев зарубежной приключенческой литературы. В “Голубятне…” заимствуются как имена реально действующих лиц - писателей и музыкантов – наличие последних обусловлено периодически возникаемыми музыкальными мотивами (они, правда, есть и в “Ночи…”: само название первой части трилогии говорит об этом: “Далекие горнисты”), так и имена литературных героев, в том числе интересная подгруппа – имена героев самого В. Крапивина.
В “Голубятне…” В. Крапивин использует интересный прием: он вводит в текст имена героев других своих книг, вписывая таким образом трилогию не только в контекст всего своего творчества - и фантастического, и реалистического (“Вот и собрались на перекличку барабанщики. Издалека собрались – с разных планет, даже из разных галактик. И в то же время живут и действуют они совсем рядом – в параллельных мирах. А миры стоят в одном тесном ряду на книжной полке. Потому что миры эти – книги, созданные, сотворенные одним человеком (…)”), но и показывая, что вопросы, которые он ставит, имеют “вселенский” и “вечный” масштаб, выходят за рамки какого-то одного мира или произведения.
Через творчество Джека Лондона и Марка Твена проходят точки, напрямую соединяющие обе трилогии: в “Ночи…” упоминается литературный герой Смок Белью, в “Голубятне…” – сам писатель Джек Лондон, в “Ночи…” – тот же Том Сойер, в “Голубятне…” - Том Сойер, Гек Финн, Джим и улица Марка Твена. Является ли это чертой, соединяющей только эти две трилогии, или эти имена свойственны и другим произведениям В. Крапивина – покажет дальнейшая работа.
Заимствованные антропонимы в обеих трилогиях обычно являются маркерами мира Земли, именно в речи героев, принадлежащих ему, они, как правило, встречаются. Однако в “Празднике…” существует группа псевдопрецедентных антропонимов (Флота Капитан Ратманов, композитор Горнер, физики Скальский и Лаптев и другие) – героями эти люди упоминаются как люди, должные быть известными читателям, как культурные персонажи, однако ни в одном источнике не удалось обнаружить лиц с такими именами, соответствующих данным. Нельзя не допускать возможности их крайней малоизвестности, помешавшей обнаружить упоминания о них в справочной литературе, однако более вероятен тот факт, что введение таких псевдопрецедентных антропонимов является особым художественным приемом “Голубятни…”, отсутствующим в “Ночи…”. Если же предположить их реальность, но малоизвестность, то читателем они все равно воспринимаются как отдельная группа. Поскольку в тексте они часто связаны с явлениями несуществующими, можно предположить, что они вводятся автором для придания этим фактам большего правдоподобия. Однако при этом они выполняют и обратную функцию: наличие на Земле Яра параллельно с настоящими заимствованными антропонимами таких псевдопрецедентов должно лишний раз напомнить юному читателю, что происходящее в трилогии – вымысел, и не нужно воспринимать его в буквальном приложении к реальной жизни.
У заимствованных антропонимов “Голубятни…” функции шире, чем в “Ночи…”: они должны не только соотносят действие с внетекстовыми культурными координатами, но и служат координатами внутритекстовыми. Заимствованные антропонимы “Голубятни…” являются связующим звеном и разных событий внутри одной части трилогии, и разных частей трилогии, и “Голубятни…” и “Ночи…”, и “Голубятни…” и других произведений В. Крапивина, и “Голубятни…” и литературы вообще, и “Голубятни…” и мировой культуры.
Что касается группы антропонимов с заимствованным планом выражения и созданным планом содержания, то в нее входит 153 таких антропонима “Голубятни…” (73%), и 27 (41%) “Ночи…”. И в той, и в другой трилогии случается что “...в произведении на первый план выдвигается до-антропологическое значение, возрождается семантика имени”.
В “Голубятне…” появляется значительное количество “именных пар” – ситуаций, когда имена, называющие разных героев, оказываются как-либо связаны между собой. Этот прием позволяет показать взаимосвязанность разных миров, планет и людей. В “Ночи…” он используется мало, но уже в ней можно увидеть его корни.
Кроме того, обнаружены одинаковые или сходные именования этой группы для разных героев обеих трилогий.
В “Ночи…” несколько больше доля имен, созданных автором в обоих планах, и они носят несколько иной характер, чем в “Голубятне…”.
Также несколько разнятся антропонимы, двух трилогий, отнесенные в группу смешанных случаев.
В главе, посвященной вариативности, был произведен анализ вариантов именования одного и того же персонажа, вычислен коэффициент варьируемости (для “Ночи…” он равен 2.32, а для “Голубятни…” - 1.94.), обнаружено, что с точки зрения варьируемости “Голубятня…” предостставляет меньшее поле деятельности для исследователя, чем “Ночь…”.
Однако в “Голубятне…” чаще встречается использование одних и тех же имен для разных героев (как вариант “именных пар”).
В сюжете “Голубятни…” большее количество ситуаций, связанных с объяснением, восприятием, созданием имени. Они призваны не только развлечь читателя, но и помогают ему глубже проникнуть в суть реализуемого писателем замысла. С методической точки зрения такие моменты помогают юному читателю обратить внимание на художественные аспекты текста, дойти “до самой сути”, обращать внимание на подтекст. Воспитанный таким образом читатель привыкает задаваться вопросом “А почему так?” – об этом свидетельствует, в частности, вопросы, задаваемые В. Крапивину в интервью.
Итак, В. Крапивин в “Ночи…” в равной мере предпочитает придумывать для своих героев новые имена, в основном превращая в них апеллятивы, и использовать имена уже существующего ономастикона. В “Голубятне…” он значительно больше использует имен уже существующего ономастикона.
В “Ночи…”, где параллельный мир выглядит более несходным с нашим, эмпирически воспринимаемым, новые имена обычно создаются для героев этого фантастического мира, а уже существующие используются для называния персонажей, обитающих в мире, более тесно соотнесенном с реальностью. В “Голубятне…”, где миры более или менее уравнены в степени приближенности к тому, в котором живет читатель крапивинских книг, автор предпочитает использовать имена реального ономастикона.
При анализе вариативности собственных имен выяснилось, что варьируются, полностью или частично, имена трети персонажей в “Ночи…” и четверти, в основном тех, кто наиболее активно действует в трилогии.
В дальнейшем предполагается несколько вариантов продолжения работы. Так, кажется интересным более внимательно рассмотреть вербально реализуемые в тексте номинативные ситуации и другие ситуации, связанные с рефлексией героев или автора над именем (они уже в раннем периоде творчества появляются у писателя, например, один из рассказов шестидесятых годов называется “Почему такое имя?”).
Было бы интересно также посмотреть на наличие слов, сходных по звучанию или значению с именами, возможно, рассмотреть фоносемантический аспект. Кроме того, можно обратить внимание не только на антропонимию, но и на другие собственные имена.
Продолжая сопоставительный анализ, было бы полезно проанализировать одно из последних произведений писателя, проследить одно из часто используемых им имен во всех произведениях, где оно встречается, посмотреть на заимственные имена собственные по всем текстам с целью выявления культурно-значимых для В. Крапивина как автора области. Для удобства работы и помощи другим исследователям было бы очень полезно составить словарь всех собственных имен, используемых В. Крапивиным в своих книгах.
Список литературы
Источники
- Крапивин В.П. Валькины друзья и паруса. – М.: Детская литература, 1967. - 64 с.
- Крапивин В.П. Возвращение клипера “Кречет”. - Москва: Детская литература, 1990. 384 с.
- Крапивин В.П. В ночь большого прилива. - Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1979. 288 с.
- Крапивин В.П. Голубятня на желтой поляне. – Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1985. 448 с.
- Крапивин В.П. Далекие горнисты. - Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1971. - 104 с.
- Крапивин В.П. Колыбельная для брата. - Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1971. - 104 с.
- Крапивин В.П. Мальчик со шпагой. – М.: Детская литература, 1976. - 320 с.
- Крапивин В.П. Палочки для Васькиного барабана. - Свердловск: Средне-Урал. кн. изд-во, 1980. - 160 с.
- Крапивин В.П. Фрегат “Звенящий” // Internet.
Словари
- Большая советская энциклопедия: [в 30-ти тт.] / Гл. ред. Прохоров А.М. – М.: Советская энциклопедия, 1978. – 27 см.
- Славянская мифология. Энциклопедический словарь. - М.: Эллис Лак, 1995. - 416 с.
- Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. – М.: Наука, 1978. – 198 С.
- Тихонов А.Н., Бояринова Л.З., Рыжкова А.Г. Словарь русских личных имен. - М., 1995.
Исследования
- Агафонова Н.П. Поэтическая антропонимия в русских сатирических журналах первых послеоктябрьских лет (1917-1923 гг.) // Вопросы ономастики. Труды Самаркандского государственного университета имени Алишера Навои. - Новая серия, выпуск № 214. - Самарканд, 1971. - С. 100-112.
- Melkor Немножко о дополнительных свойствах Дороги // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Амиров Г.С. Ономастика в произведениях Габдуллы Тукая. // Ономастика Поволжья. Материалы I Поволжской конференции по ономастике. - Ульяновск, 1969, С. 68-74.
- Арбитман Р. "Застава на Якорном поле" // Литературная газета, 1992, №51, С. 4.
- Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого (о творчестве В. Крапивина) // Детская литература, 1993, №12. С. 10-12.
- Барабанщики, вперед! Документальная повесть/ Сост. Крапивин В.П. – Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1986. – 208 С. с ил., 16 с. вкл.
- Белая Л.В. Лексико-семантические и функциональные особенности антропонимики М. Булгакова: на материале романа “Мастер и Маргарита”. // Филологические науки. - 1990. - №5. - С. 103-110.
- Беседа с В. Крапивиным 29 декабря 1993 года // Internet: Альманах “Та сторона”, Вып. 4.
- Борисова Т.Л., Супрун В.И. Антропонимические элементы в топонимии Астраханской области: к проблеме взаимодействия ономастических разрядов // Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч. конф., посвященной 70-летию проф. Э.В. Кузнецовой. 7-9 февр. 1997, Екатеринбург, Россия. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1997. - С.83-85.
- Бриль Ю. Вперед и обратно (на "В ночь большого прилива") // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Вельмешева В. С. К изучению поэтической ономастики И. Ильфа и Евг. Петрова (об антропонимах в записных книжках и в художественных произведениях писателей) // Вопросы ономастики. Труды Самаркандского государственного университета имени Алишера Навои. - Новая серия, выпуск № 214. - Самарканд, 1971. - С. 72-85.
- Владимирский В. Вскрытие покажет // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Гаранина Е.А. Юмористическая функция имен собственных в литературе для детей (на материалах сказок для мультфильмов Г. Остера. // Ономастика Поволжья. Материалы Седьмой конференции по ономастике Поволжья. - М.: Институт этнологии и антропологии Российской Академии Наук, 1997. - С. 133-142.
- Гафуров А. Лев и Кипарис (о восточных именах). М.: Наука, 1971. 240 С.
- Глущенко С. Евангелие от Каплана (ответ на статью В. Каплана "Религиозные мотивы в творчестве В. Крапивина") // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Глущенко С., Талалаев В. (Melkor) // Некрокретинизм...(ответ на статью Я. и С. Скицыных “Как умирают Ежики” // Internet http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Горбаневский М.В. Ономастика в художественной литературе. - М., 1988. - 87 с.
- Григорьев В.П. Ономастика Велимира Хлебникова (индивидуальная поэтическая норма) // Ономастика и норма. - М.: Наука, 1976. С. 200-208.
- Данилина Е.Ф. Категория ласкательности в личных именах и вопрос о так называемых “сокращенных” формах имени в русском языке. // Ономастика. М.: Наука, 1969. С. 149-161.
- Зинин С.И. Антропонимический мир Гринландии. (Имена собственные в произведениях А. Грина) // Восточно-славянская ономастика. Исследования и материалы. - М.: Наука, 1979. - С. 317-328.
- Казанцев С. Барабанщики, вперед! // Крапивин В.П. Голубятня на желтой поляне. – Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1985. – с. 445-447.
- Каплан В. Религиозные мотивы в творчестве В. Крапивина. // Internet http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Каплан В. Современные дети о несовременном авторе // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Карпенко М.В. Русская антропонимика (Конспект лекций спецкурса). - Одесса, 1970.
- Качмазова Н. Завтрашние паруса // Октябрь, 1988 №10 С. 157-158.
- Колесова Л.Н., Окунева Р.Р. Проблема циклизации в творчестве В. Крапивина // Проблемы детской литературы. Петрозаводск, 1989. С. 42-54.
- Колоколова Л.И. Имена собственные в раннем творчестве А.П. Чехова. - Киев: Изд-во КГУ, 1961. - 76 с.
- Котляр Ю. Мир мечты и фантазии // Октябрь, 1967, №4 С. 195-196.
- Крапивин В.П. Пионерско-готический роман, тинейджеры и “обескураживающие повторы” (о критике г-на Р. Арбитмана) // Уральский следопыт, 1994, №8. С. 23-24.
- Крапивина Л. Верить в торжество добра // Internet. http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Лукьяненко С. Ушибленные одиночеством // Internet: Альманах “Та сторона”, Вып. 8.
- Лукьянин В. Счастье быть человеком // Куда плывут крапивинские бригантины? // Урал, 1982, №8. 153-156.
- Магазаник Э. Поэтика собственных имен в русской классической литературе. Имя и подтекст. Автореф. канд. дисс. Самарканд, 1967.
- Магазаник Э.Б. К поэтической ономастике Ф.М. Достоевского (о художественной функции имени главного героя “Идиота”). // Вопросы ономастики. Труды Самаркандского государственного университета имени Алишера Навои. - Новая серия, выпуск № 214. - Самарканд, 1971. - С. 112-124.
- Магазаник Э.Б. Ономапоэтика, или “говорящие имена” в литературе. - Ташкент: “Фон”, 1978. - 146 с.
- Магазаник Э.Б. Роль антропонима в построении художественного образа. // Ономастика. М.: Наука, 1969. С. 162-163.
- Магазаник Э.Б., Ройзензон Л.И. Поэтическая ономастика и фонетическая экспрессия: к инструментовке собственных имен в русской художественной литературе // Вопросы ономастики. Труды Самаркандского государственного университета имени Алишера Навои. - Новая серия, выпуск № 214. - Самарканд, 1971. - С. 60-72.
- Мешавкин С. Мальчишки Вселенной // Урал, 1988, №10. С. 177-180.
- Михайлов В.Н. Специфика собственных имен в художественном тексте. // Научные доклады высшей школы. - Филологические науки. - 1987. - №6. - С. 78-82.
- Михайлов В.Н. Экспрессивные свойства и функции собственных имен в русской литературе. // Научные доклады высшей школы. - Филологические науки. - 1962. - №2. - С. 54-66.
- Мурзин Л.Н., Мурзин Н.Л. О семантической структуре сравнений // Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч. конф., посвященной 70-летию проф. Э.В. Кузнецовой. 7-9 февр. 1997, Екатеринбург, Россия. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1997. - С.162-163.
- Некрасова Е.А. Некоторые наблюдения над употреблением имен собственных в произведениях А. Вознесенского. // Ономастика и норма. - М.: Наука, 1976. С. 200-208.
- Они И. Будь всадником сам. // Аврора, 1982, №7. С. 10-18.
- Опренко Л.В. Имя собственное в научно-фантастической литературе.// Актуальные вопросы русской ономастики. – Киев, 1988.
- Переслегин С. Помоги мне в пути // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Петрова И.А. Гидронимы Дон и Волга в фольклорных текстах. // Ономастика Поволжья. Материалы Седьмой конференции по ономастике Поволжья. - М.: Институт этнологии и антропологии Российской Академии Наук, 1997. - С. 122-126.
- Посашкова Е.В. “Летящий мир детства” (Дидактическая романтика В.П. Крапивина) // Филологический класс. – 1997. – №2. – С. 82-91.
- Разумихин А. Взрослые дети: Заботы или забавы? // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Разумихин А. Правило без исключений, или Прозрачная злость и интеллигентные мальчики Владислава Крапивина // Куда плывут крапивинские бригантины? // Урал, 1982, №8. 149-153.
- Савин Е. За порогом голубятни // Internet http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Савин Е. Стереотипы восприятия произведений Крапивина // Internet http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Скицыны Я. и С. Как умирают Ежики // Internet http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Скицыны Я. и С. Семья в творчестве Крапивина // Internet http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Таич Р.У. Антропонимия сатирического текста. - Черновцы, 1974. - 48 с.
- Талалаев В. Кто есть кто // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Талалаев В. Топологии миров Крапивина // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Тем, кто особенно рычит на "Лето кончится не скоро" // Internet: http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Фомин А.А. О классификации литературных онимов (на материале прозы А. Грина). // Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч. конф., посвященной 70-летию проф. Э.В. Кузнецовой. 7-9 февр. 1997, Екатеринбург, Россия. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1997. - С. 193-195.
- Фонякова О.И. Имя собственное в художественном тексте. Л., 1990.
- Ходырева И.Б. Имя собственное в художественной прозе А.И. Солженицина // Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч. конф., посвященной 70-летию проф. Э.В. Кузнецовой. 7-9 февр. 1997, Екатеринбург, Россия. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1997. - С.174-175.
- Ходырева И.Б. Ономастическая лексика в современной прозе. // Ономастика Поволжья. Материалы Седьмой конференции по ономастике Поволжья. - М.: Институт этнологии и антропологии Российской Академии Наук, 1997. - С. 127-132.
- Хроленко А.Т. Из наблюдений над природой имени собственного в фольклорном тексте // Лексика русского языка и ее изучение (Межвузовский сборник научных трудов). - Рязань, 1988.
- Хрусталева Е.В. Ономастика романа В. Войновича “Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина”. Дипломная работа. - Екатеринбург, 1997.
- Цукерник Я. Творчество В. Крапивина на фоне мировой литературы // Internet http://www.geocities.com/Yosemite/8453/vpk-idx.htm
- Черных П.Я. Заметка о фамилиях в “Горе от ума” // Доклады и сообщения филологического факультета. Вып. 6. - М.: Издательство МГУ, 1948. - С. 46-49.
- Чувакин А.А. Язык писателя в энциклопедическом словаре-справочнике его творчества. // Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч. конф., посвященной 70-летию проф. Э.В. Кузнецовой. 7-9 февр. 1997, Екатеринбург, Россия. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1997. - С.214-216.
Приложение 1
Общий список антропонимов трилогии
“В ночь большого прилива”
- Августа Кузьминична -3- ВЖ
- Алька -1- ВЖ
- Алька Головкин -1- ДГ -1- ВНБП -1- ВЖ
- Ассан -2- ДГ
- Большой Звездный Мастер -2- ВНБП
- Большой Зверь -3- ВНБП
- Большой Мастер -1- Большой Звездный Мастер ВНБП
- Братик -40- ДГ -92- ВНБП -131 ВЖ
- Валерка -1- другой ДГ
- Валерка -42- ДГ -198- ВНБП -161- ВЖ
- Варя -15- ВЖ
- Васек -3- ВЖ
- Василек -10- ВНБП -24 ВЖ
- Василий Антонович -1- ВНБП
- Васька -1- Брат Володьки ВЖ
- Васька -1- Братик ВЖ
- Васька Лупников по кличке Пузырь -1- ВЖ
- Великий -1- ВНБП
- Великий Канцлер -5- ВНБП
- Вига Астик -1- ВЖ
- Витька -1- ВНБП
- Володенька -1- ВНБП -1- ВЖ
- Володька -8- ДГ -43- ВНБП -295- ВЖ
- Володя -1- ВЖ
- Га Ихигнор -1- ВНБП
- Га Ихигнор Тас-ута -1- ВНБП
- Га Ихигнор Тас-ута, Великий Канцлер -1- ВНБП
- Га Ихигнор Тас-ута, Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана -1- ВНБП
- Галка -2- ВНБП
- Даната -6- ДГ -6- ВНБП
- Дон-Кихот -1- ВНБП
- Дэн -6- ВЖ
- Дэни -9- ВЖ
- Женька -5- ВЖ
- Женя -1- ВЖ
- Женя Девяткина -1- ВНБП -1- ВЖ
- Звездный Мастер -3- Мастер ВНБП
- Звездный Мастер из Северной Башни -1- Мастер ВНБП
- Иту Лариу Дэн -1- ВЖ
- Канцлер -33- ВНБП -4- ВЖ
- Мальчик -12- ДГ -1- ВНБП
- Мастер -40- ВНБП
- Машка -1- ВНБП
- Мишка Маслов -1- ВНБП
- Младший -2- ДГ
- Отец и Защитник -1- ВНБП
- Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого Океана -1- ВНБП
- Светлый Рыцарь - Юный Трубач, Спаситель Города -1- ВНБП
- Светлый Рыцарь и Спаситель Города -1- ВНБП
- Светлый штурман -3- ВЖ
- Светлый штурман Иту Лариу Дэн -4- ВЖ
- Сергей Витальевич -4- ВЖ
- Сережа -2- ВЖ
- Сережка -3- ВЖ
- Смок Белью -1- ВЖ
- Спаситель -1- ВНБП
- Старший -1- ДГ -1- ВНБП
- Таня -1- ВЖ
- Том Сойер -1- ВЖ
- Трубач -3- ВНБП
- Хозяин Света и Ветров -163- ВНБП
- Хака Баркарис -1- ВЖ
- Хака Баркарис-Раскаленный Клык и Звезда Океана -1- ВЖ
- Хранитель морских глубин -2- ВЖ
- Штурман Дэн -3- ВЖ
Приложение 2
Список антропонимов трилогии
“Голубятни на желтой поляне”
© Алена Сидорова, 1999 г
