Мокрая трава
Я долго сидел, прижавшись в спинке, и молчал.
Сережка наконец сказал через динамик!
— Приехали, Выбирайся.
Я расстегнул ремни. Толкнул легкую дверцу. И стало страшно: вот попробую шевельнуть ногами, а они... опять мертвые.
— Выбирайся, Рома, — повторил Сережка. И ласково, и строго. — Теперь ты можешь.
Я... двинул одной ногой. Другой... Могу! Я опустил ноги из кабины. Зажмурился (и глазами, и внутри себя) и прыгнул. Упал на четвереньки. Но тут же понял: Ноги живые! По ним бежали мурашки. Я ощутил мокрую густую траву.
Я встал. Покачался. Шагнул. Ноги слушались. И с каждой секундой в них нарастала упругая сила! Если захочу, могу запрыгать, как жеребенок! Только страшновато поначалу...
Толчок воздуха качнул меня, и оказалось, что Сережка рядом. Не самолет уже, а просто Сережка.
Он обнял меня, крутнул за плечи.
— Вот видишь! Все получилось!
А я словно немой сделался от радости.
— Пошли! — велел Сережка.
Я сделал шаг, другой... Влажные листья и стебли прилипали к ногам, это было такое счастье — чувствовать траву.
Травы раскинулись до горизонта. Они были в мелких капельках, и эти капельки блестели под луной. Луна теперь казалась очень маленькой, она быстро бежала среди клочковатых облаков.
Кое-где торчали каменные глыбы, похожие на идолов и заколдованных чудовищ. Но редко друг от друга, поэтому я ни одну не зацепил при посадке.
— Сережка, где мы?
— Не все ли равно? Главное, что ты на ногах!
— Но все-таки... здесь Безлюдное Пространство? — Для меня это было почему-то очень важно.
— Конечно, — успокоил меня Сережка. — Только я не знаю, какой это слой. Занесло нас после штопора...
— Как хорошо, что ты успел меня подхватить!
— Ага! Я почуял, что ты в провале — и к окну. Грянулся пузом о раму, о стекла и сразу — лечу! И ты кувыркаешься рядом...
— Ты прыгнул прямо из башни Старика?
— С четвертого этажа...
— Вот это да!.. Старик, наверно, до сих пор сидит с разинутым ртом...
Сережка помолчал и выговорил, словно стыдясь чего-то:
— Не думаю... Мне кажется знаешь что? Скорее всего, Старик это все и подстроил.
— Зачем?!
— Ну... решил помочь тебе, а открыто это делать не хотел.
— Ничего себе помощь!
— А разве нет? — виновато рассмеялся Сережка. — Ведь ты же встал на ноги...
— Это я с перепугу!
— А перепуг-то благодаря Старику! Я ему как раз говорил про тебя, а он сидел насупленный, не отвечал, и вдруг...
— А если бы я не сумел нажать на педаль?!
— Значит, Старик знал, что сумеешь...
Не хотелось мне, чтобы мое счастье, мое спасение было заслугой какого-то Старика. Меня вылечил Сережка! Только он!
Однако Сережка настойчиво сказал:
— Надо быть справедливым. Старик не такой уж злой.
И тогда я хмуро попросил:
— Расскажи о нем...
Как хорошо было брести по бескрайней ночной степи, где пахло прохладной полынью и еще какими-то горькими травами. И ощущать в ногах живую силу. И раздвигать ногами влажные колосья. И слушать Сережку. Хотя рассказ его был печальным...
Дорогу в Заоблачный город Сережка нашел прошлым летом. Бродил по заброшенной заводской территории, забрался на ржавую эстакаду и там увидел, что с нее уходит в закатное небо длинный дощатый тротуар. И пошел. Замирал от страха, зажмуривался, чтобы не видеть пустоту вокруг, но все же шагал...
— А потом уже стало все равно. Что вперед, что назад — одинаково страшно... Ну, и в конце концов оказался я в этом Городе... Сижу на Бульваре, кругом люди гуляют, все такие довольные, а я голодный. Не знаю — то ли обратно идти, то ли постараться еду какую-нибудь добыть? А как ее добудешь?.. И тут подходит он. Я тогда еще не знал, что он маг и ученый...
— Значит, не похож на обычного колдуна?
— Конечно, нет! О знаешь на кого похож? На старого артиста или дирижера. Такой худой, высокий, выбритый. С галстуком-бабочкой... Ну, и говорит мне: "Молодой человек, вы голодны. Пойдемте со мной..." Привел к себе, накормил, расспросил: кто, откуда. Вежливо так. А потом: "У вас несомненные способности, раз вы сумели проникнуть в здешнее Пространство. Хотите заниматься в моей школе?". Ну я и стал приходить, учиться у него. Два раза в неделю. У него двадцать три ученика. Семнадцать пацанов и шесть девчонок. А я был двадцать четвертым...
Дальше Сережка рассказал, как Старик учил ребят тайнам разных измерений и пространств — Запредельных, Безлюдных, Придуманных... Раскрывал... природу человеческих снов. Объяснял, как эти сны, выведенные за пределы трехмерного пространства, могут сделаться настоящей жизнью. Только...
— Что "только"? — тревожно спросил я. Стало неуютно. Длинные тени двигались перед нами по верхушкам травы, накрытой переменчивым лунным светом.
— Я до конца в этом не разобрался. Он меня прогнал...
— Почему?!
— Я же говорил. Потому что я трус...
— Неправда!
— Правда. Я испугался выполнять учебное задание...
— Какое?
— Упражнение. Переход из одного сна в другой. Надо было выйти на Туманный луг, найти провал и прыгнуть. И если не испугался — очнешься в своей постели. Будто проснулся...
— А если испугался?
— Не испугался никто. Кроме меня... А я как почуял, что падаю — такой ужас во мне! Как спастись?! И превратился в самолет, чтобы не разбиться...
— Это же здорово! Чудо такое!
— Я тоже сперва обрадовался. Показал старику, как это у меня получается. А он... прямо весь накалился от гнева. "Я говорит, — не позволял соваться в те сферы, которые вы знать пока не должны. Вы просто-напросто струсили и не сдали экзамен. И потому — можете быть свободны...". Ну... я и ушел... Потом еще хотел вернуться, не к Старику, а просто так, чтобы побродить по городу, но дороги от той эстакады уже не было. Хорошо, что ты нашел другой путь — от мельничного болота...
— Сережка! А почему ты говоришь, что Старик — не злой? Если он так с тобой...
— Может быть, он сам испугался...
— Чего?
— Того, что я сунулся в эти... запретные сферы.
— Ты же не нарочно!
— Вот именно. Из-за страха. А трусы ему не нужны...
— Нет, Сережка. Ты ведь ну нисколечко не трус. Ты — наоборот... — выговорил я с отчаянной искренностью. — А Старик... Да он просто тебе позавидовал! Сам-то небось не умеет так!
— Кто его знает... Вообще-то он меня с самого начала недолюбливал. Все остальные у него — из того Города, а я — чужак. Ни бархатной курточки у меня, ни хороших манер... Ну и ладно! Конец-то у этой истории самый счастливый! Верно?
— Разве... счастливый?
— А разве нет?.. Когда Старик прогнал меня, я начал искать новых друзей. И встретил тебя.
Я засопел, и опять вокруг сделалось тепло и сказочно... И почему-то вспомнилось Сойкина песня:
Сказка стала сильнее слез,
И теперь ничего не страшно мне...
Подольше бы не кончался этот сон! Хотя... Ведь когда я проснусь утром, в понедельник, Сережка прибежит ко мне наяву!
Он шелестящим шепотом сказал мне на ухо:
— Ромка, пора...
Мы взялись за руки и забрались на глыбу — круглую и теплую, как спящий гиппопотам. Сказали "раз, два, три" и прыгнули.
...И я услышал, как в маминой комнате звенит будильник.
