Рассказ о важном моменте
Сеня был тогда чуть постарше Васьки и чуть помладше Игоря и Лёха. Ему исполнилось одиннадцать лет. Со своим дядей моряком он приехал в Севастополь.
Дом, где жил дядя, стоял недалеко от Исторического бульвара. Над холмом, усеянным белыми домиками, поднималось круглое здание Севастопольской панорамы. Белый камень, серебряный купол, башенка и шпиль с маленьким парусником.
В первый же день Сеня уговорил дядю купить билет.
...Низенький экскурсовод в полотняных брюках и сандалиях на босу ногу что-то громко объяснял. Сеня почти не слушал. Он стоял на круглой площадке с медными, как на капитанском мостике, поручнями.
Громадное полотно окружало склоны Малахова кургана. Склоны были как настоящие: с траншеями и землянками, с перевернутыми зарядными ящиками, брустверами из корзин. С фигурами убитых. А дальше, на полотне (и как это сумели нарисовать такую громадную картину!), английские, французские, русские колонны, синий дым выстрелов, далекие британские фрегаты, мачты затопленных русских кораблей, желтые форты и Севастополь под первым лучом солнца.
Уже не поймешь, что нарисованное, а что настоящее. Все настоящее! Но почему оно застыло и молчит?
— А здесь изображен особенно важный момент... — донесся до Сени голос экскурсовода в сандалиях. Что за момент, он уже не слышал. Ему показалось, словно чье-то волшебство разорвало заколдованную тишину и неподвижность. Сене показалось, что все ожило. Он увидел маленького барабанщика.
Круглые бомбы с треском выбрасывали желто-красные букеты взрывов. Громкое щелканье выстрелов било по ушам. Воздух гудел от криков тысяч людей, содрогался от залпов тяжелых бомбических пушек и мортир. И, как ни странно, слышался сквозь шум боя спокойный голос Нахимова, поднявшегося на оборонительную башню, ворчливый бас хирурга Пирогова, скрип ведер на коромысле сестры милосердия Даши Севастопольской. А маленький барабанщик в зеленом мундире с белой перевязью выбивал спокойную негромкую дробь.
Уже не нужен был сигнал тревоги. Солдаты пехотного полка почти построились в ощетинившуюся длинными штыками колонну.
Не нужен был сигнал атаки. Все и так знают, что начнется она сейчас.
И все-таки барабанщик бил. Он стоял совсем спокойно среди тонкого свиста пуль и шуршания тяжелых ядер. Он чуть расставил ноги и склонил голову, глядя, как ровно пляшут палочки на желтой коже высокого барабана.
И Сеня понял, что это и есть важный момент. Было очень важно, что мальчик-барабанщик оставался очень спокойным и палочки не сбивались с ровного ритма.
Вы слышали когда-нибудь, как в рокот грозного ливня, шум ветра и трескучие раскаты вливается негромкий звон струи, ударившей в пустое ведро? Кто-то выскочил на секунду и сунул его под водосточную трубу. "Тра-та-та-та", — часто бьют капли о металлическое дно. И гроза словно отходит и делается спокойнее.
Так же и ровная дробь маленького барабанщика в грохоте штурма.
— Здесь, товарищи, вы можете рассмотреть... — голос экскурсовода, усиленный микрофоном, ворвался в грохот боя. Вздрогнул Сеня, и кончилось волшебство. Умолкли пушки. Неподвижно повисли синие дымы. Замерли на бегу солдаты.
А мальчик с барабаном стоял так же, как раньше. Чуть расставил ноги и склонил голову в зеленой с красным околышем бескозырке. Только палочки не мелькали в руках. Он отдыхал...
Экскурсия обходила площадку по кругу. И вот уже надо спускаться по лестнице, узкой и крутой, как корабельный трап. Сеня не спустился. он протолкался осторожно и пристроился к другой группе. Вернулся к барабанщику.
Так он делал три раза...
Потом он ушел из панорамы к Четвертому бастиону. Черные корабельные пушки были горячими от солнца. Два загорелых малыша прыгали с бруствера в мелкие желтые цветы. Заберутся и прыгнут... Ветер запутался в выгоревшей траве, и ее сладковатый запах смешался с запахом моря. Струился теплый воздух. В нем колебались белые ряды домиков на крутых склонах за Южной бухтой и темный памятник-танк на Красной горке.
Сеня сел на бруствер.
Он вспомнил барабанщика, сохранившего мужество в очень важный момент. И показалось Сене, что он встретил хорошего друга. Ведь он тоже был из беспокойного племени мальчишек. Он был таким же, как те мальчишки, которые помогали отстаивать Севастополь и в прошлом веке, и позже, когда немецкие снаряды разбивали памятники и дома.
И он подумал, что смог бы тоже...
Но этого Сеня ребятам уже не сказал. Об этом не говорят...
