8
Подошло наконец время поезда. На станции появились еще три пассажира: старичок с белой бородой и пухом вокруг блестящей лысины, румяная старушка с корзиной, в которой кто-то крякал и шевелился, и девочка — крошечная, но резвая — в красном с белыми горошинами платочке.
— Как из сказки, — сказал Серёжа. — Дед, бабка и внучка Маша.
Из-за леса выскочил зеленый поезд. На крыльце показался старик дежурный в красной фуражке и со свернутыми флажками — красным и желтым.
— Дождались, — сказал Алексей Борисович и поднялся со скамейки.
Поезд зашипел и остановился.
Двери открылись только в двух вагонах. Видно, сходить на этой станции никто не собирался, а для посадки пяти пассажиров достаточно было и двух дверей. Так, наверно, решили проводники.
Дед, бабка и внучка засеменили к ближнему вагону.
— Пойдемте в другой, — торопливо сказал Серёжа. — А то они сейчас вход закупорят, и мы не успеем.
Он подхватил чемоданчик, потянул за поводок Нока и вприпрыжку двинулся вдоль вагонов. Алексей Борисович обогнал его и широко зашагал впереди. Он первый вскочил на подножку и крикнул:
— Давай Нока!
Протянул руку, чтобы ухватить ошейник.
Позади возникла юная проводница с круглым неприступным лицом.
— Гражданин, вы куда с собакой?
Алексей Борисович оглянулся.
— Как куда? В вагон, разумеется.
— В вагон нельзя. Вы что, маленький? Правил не знаете?
— У нас билет есть! — крикнул снизу Серёжа.
— Билет ни при чем. Намордника-то нет!
— Да что вы, девушка, — вкрадчиво — сказал Алексей Борисович. — Ну зачем ему намордник? Это же еще совсем щенок.
— А нас не касается, щенок это или нет. Намордники для всех обязательны... Гражданин, кому я сказала! Не смейте втаскивать собаку, я не пущу.
— Ну, что нам делать-то? — взмолился Алексей Борисович. — Не бросать же пса! Сердце-то у вас есть?
— Сердце здесь тоже ни при чем. Если контролер по вагонам пойдет, ему до моего сердца дела не будет. Я из-за вас премии лишусь.
— Да пока контролер пойдет, мы какой-нибудь намордник сообразим!
— Вот сначала сообразите, а потом садитесь в поезд... Сойдите с подножки, гражданин. Слышите, отправление дали? Или оставьте собаку.
Алексей Борисович взглянул на Серёжу.
— Нет, — шепотом сказал Серёжа и обхватил Нока за шею.
Алексей Борисович чертыхнулся и спрыгнул на землю. Проводница старательно закрыла дверь. Вагон лязгнул и пошел, наращивая скорость.
— Фу-ты, как глупо вышло. Юная бюрократка... И не придерешься ведь, инструкцию соблюдает, — сказал вслед вагону Алексей Борисович.
Серёже было очень стыдно. Ну как он не сообразил, что нужен намордник! И Алексей Борисович из-за него остался...
— Вам надо было ехать, — проговорил Серёжа. — Я виноват, вот и сидел бы здесь. А теперь вы из-за меня застряли.
— Ну, брат, что за чепуху ты говоришь, — недовольно произнес Алексей Борисович.
Серёжа виновато помолчал и спросил:
— А что теперь делать?
— Ну, что делать... Сначала намордник. Потом еще раз сыграем в морской бой. Через полтора часа, насколько я помню, должен еще поезд быть... Только вот есть хочется. А? Что за станция, даже завалящий бутерброд купить негде. Прямо хоть ремень жевать начинай. У тебя кожаный?
Серёжа улыбнулся все еще виновато.
— Кожаный. Только его жевать нельзя. Из чего тогда намордник делать?
— А может быть, от моего аппарата возьмем ремешок для намордника? У меня в портфеле фотоаппарат. Жалко, конечно, но... с тебя же штаны свалятся, если ты ремень снимешь.
— Нет, что вы, не надо от аппарата! — даже испугался Серёжа. — Да пусть они свалятся, у меня другие есть. А эти я под мышкой понесу, раз они в чемодан не влазят.
— Попробуем в мой портфель затолкать, — решил Алексей Борисович.
Они вернулись к скамейке. Алексей Борисович забрал у Серёжи ремень, моток проволоки и ножик. Он сказал, что никогда в жизни не делал намордников и хочет попробовать. Подозвал Нока и стал обмерять ему морду. Нок мотал головой и дергал ушами. Попробовал даже улизнуть, но Алексей Борисович ухватил его за ошейник.
— Стой спокойно ты, беспризорник... Никакой культуры в тебе, никакого воспитания. Вот нацепим намордник, сразу почувствуешь, что такое дисциплина.
Серёжа переоделся, вместо брюк надел синие шорты от пионерской формы, а заодно сменил рубашку, которую помял и перемазал, когда возился с Ноком. В коротких штанах и белой футболке он сделался тоньше и словно повыше ростом. И стал похож немного на того мальчика с жеребенком. Особенно когда подошел к Ноку и взял его за шею. Правда, Нок совсем не был похож на изящного жеребенка.
— Отпусти его, пусть побегает, — сказал Алексей Борисович. — Может быть, он себе что-нибудь съестное отыщет.
Серёжа отпустил. Нок отошел, но искать ничего не стал, а сел и с укоризной поглядел на Серёжу: "Эх ты, хозяин. Взял, а не кормишь".
Подошел старичок в красной фуражке, дежурный по станции. Спросил с интересом:
— Что это вы, граждане пассажиры, не уехали? Понравилось, видать, у нас?
— Да вот так получилось. Из-за этого пассажира. — Алексей Борисович кивнул на Нока.
Тот сидел в трех шагах и чесался с такой силой, что от него разлетался ветер.
— Не пустили без намордника, — объяснил Серёжа.
— Правило такое существует, — сказал старичок сочувственно. — А вообще-то как повезет. На кого, значит, наткнешься. Когда пустят, а когда нет... А сейчас, я думаю, для вас, граждане, самый правильный выход — это шагать до тракта да ловить попутку до города. Ежели только вы, конечно, ночевать не расположены.
— Это почему же ночевать? — встревожился Алексей Борисович. — А поезд?
— А какой же поезд, милый ты мой? Сегодня поездов в ту сторону больше не будет.
— Как же не будет? А в шестнадцать двадцать девять? Я же на прошлой неделе ездил на нем.
— Э-э, вон ты про что! Ты это в субботу или в воскресенье ездил. Это точно. Есть такой поезд по выходным дням. Дополнительный, значит, чтобы дачников возить. А сегодня нету.
— Ну, дела-а... — сказал Алексей Борисович, жалобно глядя на Серёжу. — Все, брат, одно к одному.
— Все из-за меня, — убитым голосом произнес Серёжа.
— Нет, Сергей, ты эти речи брось, — тут же воспрянул Алексей Борисович. — Что ты, в самом деле, сразу нос опускаешь... Давай думать. Значит, так: на шоссе нам идти не стоит. Мало надежды. Грузовики нас не возьмут, их за это автоинспекция греет. А в легковую машину нас, такую компанию, тоже никто не пустит.
— Может быть, пешком? — робко предложил Серёжа.
— Шестьдесят-то верст! Да на голодное брюхо... Нет, брат, это не та романтика.
— Это верно, — вставил слово дежурный. — Пешком — это не тот фасон. Так что самое вам хорошее дело — сходить в поселок, в столовую, да остаться ночевать. Ежели негде, то я могу вас у себя устроить, раз уж так случилось. Глядите, в общем... — Он вздохнул и побрёл к домику.
— Спасибо, — сказали ему вслед Серёжа и Алексей Борисович.
Затем Алексей Борисович решительно встал.
— Ночевать нам, Сергей, не годится. Мне вечером надо быть дома. Да и тебе не стоит зря болтаться здесь... Есть один способ. Хватай чемодан, и пошли. Только быстренько!
Он затолкал в карман почти готовый намордник Нока, взял портфель и куртку и, не говоря больше ни слова, зашагал куда-то через кусты, через канаву, прямо в поле.
— Нок, за мной! — крикнул Серёжа. Схватил свой чемоданчик и бросился догонять Алексея Борисовича.
