Какая форма у Земли?
Полукруглое что-то лежало неподвижно. Частью в воде, частью на песке. Может, это Луна раскололась надвое и прозрачная половина плюхнулась сюда, на Императорский дикий пляж?
Если так, это будет великое открытие. Авка прославится на всю Тыквогонию и окрестные страны (ну, и Гуська заодно). Надо пойти и посмотреть.
Только почему-то не очень хотелось вставать.
Авка посмотрел на Гуську. Тот смотрел на Авку с испугом, но и с готовностью выполнить всякую команду. "Что ж, пошли", -- хотел уже сказать Авка. Но в этот миг блестящий купол бесшумно разъехался. В темной щели возник мальчишка. Он уперся в края ладонями, раздвинул щель пошире и шагнул на песок.
И сразу пошел к Авке и Гуське.
И чем ближе подходил, тем понятнее делалось: не мальчишка это, а девочка.
Да, одежда была мальчишечья: такие же, как у Авки, узкие брючки до колен (только не бархатные, а, кажется, кожаные), тесная серая безрукавка со шнуровкой на груди, тупоносые башмаки на босу ногу. И стрижка короткая, и никаких сережек, брошек и бус. Но по легкой походке, по чуть заметной плавности движений все же можно было угадать девочку.
Гуська, видимо, тоже угадал. Извернулся и быстро сменил лежачую позу на сидячую, обхватил колени. Авка тоже торопливо сел. А потом встал. Сообразил: девочка-то незнакомая, неизвестно откуда и, скорее всего, без всякой вредности и склонности к дразнилкам. А он -- житель здешних мест. Можно сказать, хозяин на этом берегу. Значит, надо вести себя как подобает.
-- Привет, -- сказала девочка.
Она стояла теперь в двух шагах. На лбу ее, отжимая назад светлые прядки, сидели большущие очки. Вернее, прозрачная полумаска. Странная такая. И слово "привет" прозвучало тоже странно: слегка растянуто ("приве-ет") и с незнакомой ноткой (лишь после Авка вспомнил, что это называется "акцент").
Авка сдвинул босые пятки и наклонил голову:
-- Здравствуйте, сударыня...
Она сморщила похожую на изгиб кукольного ботинка переносицу.
-- Давай без церемоний, ладно? -- (Без "церемо-оний" -- получилось у нее.) -- Тебя как зовут?
-- Август... Авка. А это Гуська.
Гуська стоял рядом и смущенно отряхивал песок с широченных штанин.
-- А меня Звенит.
-- Где у тебя звенит? В ухе, что ли? -- сумрачно от стеснения спросил Гуська. И глянул исподлобья.
Она не обиделась. Показала в улыбке большие редкие зубы.
-- Имя такое -- Звенит. А можно -- Звенка. Так меня мой дед зовет. И ребята...
Авка пошвыркал ступней о песок и сказал опять:
-- А это Гуська.
-- Ага, -- согласился Гуська. -- То есть Густав.
-- Вот и хорошо, -- еще шире улыбнулась она.
-- Что хорошо? -- подозрительно спросил Гуська.
-- То, что познакомились. Вы ведь первые, кого я здесь увидела... Как называется этот берег?
-- Это... Императорский загородный дикий пляж, -- отозвался Авка. Он был удивлен.
Удивилась и Звенит:
-- Значит, у вас тут империя?
-- Что значит "у вас"? -- Авка слегка обиделся. -- Ты сама-то откуда. Из Диких областей, что ли?
-- Тогда почему ты не черная? -- придирчиво спросил Гуська. -- И даже ничуточки не коричневая.
-- У нас в Никалукии нету никого черных и коричневых. Разве что сильно загорят. Но это лишь к концу лета... И никакой империи тоже нету. У нас давно уже самая республиканская республика с выбранным президентом.
-- В какой это еще Никалукии? -- возмутился Гуська. Авка остановил его взглядом (все-таки с гостьей говоришь) и с достоинством возразил:
-- Во всем мире, который расположен под небесной твердью, страны под названием Никалукия нет. Вы, видимо, шутите.
-- Ничего себе шуточки! Тогда откуда же я, по-вашему? -- Протяжные интонации у нее совсем исчезли.
-- Не знаю. Только не из этой... не из Никалукии. Я, к вашему сведению, только сегодня сдал экзамен по географии, причем весьма неплохо. И карту мира помню назубок... Вот, -- Авка большим пальцем ноги уверенно изобразил на песке неровный круг. Расчертил его несколькими линиями. -- Вот наша Тыквогония, она занимает главное место. Вот хребет Большой Ящер, а за ним Дикие области, которые раньше вели с нами войны, но теперь заключен мир. Вот здесь Северный Тыквореп, это в самом деле республика, с президентом, но она вовсе не Никалукия. А тут вот было еще герцогство Караутана, но в прошлом веке оно соединилось с империей, хотя герцог там есть до сих пор...
Звенит слушала Авку без улыбки. Потом уперлась ладонями в перемазанные чем-то черным колени и склонилась над песочной картой.
-- Ну и что? Ты ведь нарисовал только свой материк...
-- Чего-чего? -- опять не очень дружелюбно встрял Гуська.
-- Ну, здесь только ваша часть земной поверхности. А наша Никалукия совсем на другом материке. К западу от вас. Называется Большая Элефанта. Потому что есть еще Малая Элефанта, там действительно живут темнокожие племена, но не черные и не коричневые, а лиловые...
-- Сказки для детей дошкольного возраста, -- задумчиво сказал Гуська. И глянул на Авку в поисках поддержки. И Авка понял, что стройная система мироздания требует его решительной защиты.
-- Чушь! -- отрубил он. -- Извините меня, Звенит, но вы вешаете нам на уши тыквенную ботву. Давно доказано, что никаких... этих материков, кроме нашего, в мировом океане совсем нет.
Она, не разгибаясь, повернула к Авке лицо:
-- В каком, в каком океане?
-- В... мировом. В бесконечном... -- Авка вдруг ощутил странную неуверенность.
Звенит выпрямилась, сняла очки-полумаску, почесала ею мочку правого уха (там сидела круглая родинка). Глаза у девочки были серые с зелеными прожилками. И не было в них насмешки. Скорее -- сочувствие.
-- Мальчики, вы не обижайтесь, только... ох и отстали вы тут с вашей географией. Бесконечный океан... Вы небось до сих пор думаете, что Земля -- плоская, как сковородка?
-- Ничего подобного! -- опять вознегодовал Гуська. И Авка поддержал его:
-- Ничего подобного! Земля вот такая! -- Он ладонями изобразил нечто выпуклое. -- Высшая точка взгорбленности: восемь тысяч девятьсот шестьдесят девять локтей над плоскостью океана!
-- Да ведь никакой плоскости нет! Неужели здесь до сих пор никто не открыл, что Земля -- круглая, как мяч?
Авка даже разочаровался.
-- У-у! Это же старые легенды! У нас некоторые мудрецы про такое еще в средние века рассказывали! Это называлось "круглотыквенная ересь" и считалось вредным учением. Мудрецов заставляли от нее отрекаться.
-- И все до одного отреклись?
-- Ха, попробуй не отречься, когда тебя сажают в медный таз с водой и снизу нагревают до кипения! То есть даже не до кипения, а пока не заорешь: "Ой-ёй-ёй, отпустите, она не круглая!"
-- У нас тоже заставляли отрекаться, тоже в средние века, -- насупленно сообщила Звенит. -- И многие тоже... Но несколько ученых стояли на своем до конца, хотя их сожгли на костре. И поэтому "круглое" учение победило.
И опять вмешался Гуська.
-- На костре, конечно, жутко, но там зато героизм. А какой героизм, если ты сидишь в горячем тазу без штанов...
Это была, без сомнения, здравая мысль, но Авка вдруг очень смутился. Почему-то он представил в таком нелепом положении (то есть в тазу) себя. И он разозлился на Гуську. Но злость не показал, потому что вдруг Звенит (или Звенка?) догадается о ее причине! И чтобы не догадалась, он быстро сообщил с ученым видом:
-- То, что Земля не может быть шаром, давно доказано. Это называется "опыт профессора Живобрагуса". Профессор взял круглую тыквочку за хвостик, обмакнул ее в воду и сказал: "Смотрите! Если бы Земля была такой формы, океан давно стек бы с нее, как с этого плода стекает вода!" Ну? Что ты тут возразишь?
-- И тыква сразу сделалась совершенно сухой?
-- Ну... не сразу, конечно...
-- Вот видишь! На ней осталась тоненькая пленка воды! А на земном шаре такая пленка и есть океан!
-- Пфы! Океан не может быть пленкой! -- заявил Гуська.
-- Но это же в планетарных масштабах!
-- В каких масштабах? -- не понял Авка.
-- В пла-не-тар-ных. Шаровая Земля называется планета. Некоторые ученые считают, что планет много и они летают вокруг Солнца.
-- Ученые? -- с невинным видом сказал Гуська.
-- Планеты, -- терпеливо разъяснила Звенит. -- И там тоже есть материки и население.
-- Вы все рехнулись там, в своей Никалукии, -- заявил Гуська (и не заметил, как тем самым признал существование этой страны).
Звенит, кажется, обиделась. Чуть-чуть. Авка быстро уловил это "чуть-чуть".
-- Гуська! Девочка у нас в гостях, а ты... Извинись немедленно!
И Гуська немедленно извинился (попробовал бы отказаться!):
-- Простите меня, пожалуйста. -- Поник головой и затеребил свои необъятные брюки. Но было ли его раскаяние искренним?
Авка встретился с девочкой глазами, застеснялся очередной раз и решил, что пора наконец спросить о главном. О том, что с самого начала жгло его любопытство.
-- Скажите, Звенит... то есть скажи... на чем это ты прилетела? У вас уже изобрели тыкволеты?
-- Ой, нет, это по-другому называется! Гра-ви-то-план...
-- Как-как? -- разом сказали Авка и Гуська.
-- Ну... такой аппарат, в котором есть механизм против земного притяжения... Все дело в магнитах. Они ведь одними полюсами притягиваются друг к другу, а другими отталкиваются... Или у вас такое открытие тоже еще не сделали?
-- Как это не сделали! -- возмутился Гуська. -- У нас даже игрушки такие есть, попрыгунчики с толкательными магнитами!
-- Вот и хорошо! Значит, вы поймете... У нас изобрели большой земной антимагнит. Который к земле не притягивается, а наоборот... В общем-то это не новая идея, про нее еще в одной старинной книжке написано, о путешествиях Гулливера. У вас тут такой нет?
Авка и Гуська замотали головами.
-- Ну, ничего... В общем, такой "антипритягатель". Большущее колесо из особого сплава, в нем-то главный секрет... Ну и построили гравитоплан. Это первый, опытный образец...
-- А как тебя-то в него пустили? -- недоверчиво сказал Гуська.
-- Ох... -- девочка Звенит помотала головой, села на корточки, подперла щеки и снизу вверх по очереди глянула на Гуську и на Авку. Глаза ее сделались несчастными. -- Никто меня не пускал... Эта штука стояла на площадке недалеко от нашего дома. Конечно, там были охранники, но они не знали, что в заборе дырка. А я знала... А в кабине лежала инструкция: как запускать двигатель. Горелки не были включены, но оказалось, что в котле еще сохранилось давление от недавнего испытания. А я-то не знала. Ну и нажала кнопку... Мой дедушка говорит про такое: "Бес под локоть боднул"...
-- Бес -- это нечистый дух с рогами? -- уточнил Гуська.
-- Ну да! Он боднул, а я пришла в себя уже на высоте. Поглядела -- облака рядышком, а город еле виден в заднем иллюминаторе...
-- В чем? -- удивился Гуська.
-- В окошке, балда, -- сказал Авка. И Звенит посмотрела на него с уважением. И Авку -- будто маслом по сердцу. (Хотя, казалось, с чего бы?)
А Зенит со вздохами продолжала:
-- Ну, что тут делать-то? Пришлось читать инструкцию до конца -- да поскорее. Чтобы не брякнуться. Хорошо, что она короткая... Первым делом разожгла горелки, нужно было держать давление. Потом попробовала управлять -- туда, сюда. Ничего, слушается... Ну, и надо бы возвращаться.
-- А как приземляться, в инструкции тоже написано? -- с пониманием спросил Авка.
-- Ох, написано... Только не написано, ч т о будет дальше. Взгреют ведь так, что небо с овчинку покажется...
"Небо с овчинку" -- это надо запомнить", -- подумал Авка. Но мельком. Главная же мысль была с опаской и сочувствием: "Неужели там даже девчонок посылают к какой-то ихней баронессе?"
-- А дальше-то что? -- подал голос Гуська (тоже, кажется, с сочувствием).
-- Дальше я подумала: семь бед -- один ответ... -- (Авка мельком запомнил и это выражение, неведомое в Тыквогонии). -- И решила: сперва полетаю как следует, а потом уж стану реветь и обещать, что "я больше не буду"... -- (Авка отметил, что такая фраза в империи широко известна: видимо, у нее всемирное распространение). -- Ну и помчалась в сторону моря. Думаю: хоть на корабли сверху погляжу...
-- И поглядела? -- Авка присел на корточки рядом с ней.
-- Да! На всякие!
Гуська присел с другой стороны. Спросил по-доброму так, без насмешки:
-- А лететь не страшно?
Звенит опять вздохнула:
-- Сперва страшновато, а потом ничего... Возвращаться в тыщу раз страшнее. И я наконец придумала: полечу на восток, там, говорят, есть какие-то незнакомые земли. Открою их, и тогда меня не будут очень сильно ругать. Ведь такое открытие -- это слава на всю Никалукию!
-- Ну вот, ты и открыла! -- подскочил Авка. -- Теперь тебе ничуточки не попадет! И может, даже памятник поставят!
-- Да не надо мне памятник! Лишь бы дома не попало... Ох, а кто мне поверит, что я нашла неизвестный материк? Нужны какие-то доказательства!
Авкины мысли сработали с быстротой и точностью:
-- Я дам тебе учебник географии за четвертый класс! Мне он все равно уже ни к чему. Там про нашу Землю много всего понаписано, а у вас такой книжки и не видали никогда...
-- Как замечательно! -- Звенит просияла. В буквальном смысле. Ее торчащие скулы засветились, глаза заискрились и совсем позеленели, широкий рот разъехался в улыбке и снова открыл большие неровные зубы.
"А ведь она совсем некрасивая, -- прыгнула у Авки мысль. -- Почему же я тогда..."
Что он тогда, Авка не посмел произнести даже мысленно. Посмел только назвать ее так, как хотелось с самого начала:
-- З... Звенка... Я сейчас сбегаю домой и принесу учебник... Ой! Меня же точно больше не отпустят. Или пошлют на выгон Матильду встречать, или заставят поленницу перекладывать...
Гуська -- он был преданный человек. И понимающий.
-- Я сбегаю! Я знаю, где твои книжки на полке! А если спросят, совру, что учебник надо в школу сдать. Что ты ждешь там...
-- Гуська, ты герой! -- возрадовался Авка.
-- Я не герой, я... -- Он не договорил и глянул нетерпеливо: бежать?
Для него все было просто. Он видел, что Авка уже принял за правду рассказ про страну Никалукию. А раз Авка принял, значит, так оно и есть. Нечего сомневаться, надо делать дело...
Авка же и в самом деле совсем поверил незнакомой девчонке.
Ну, насчет планет, летающих вокруг солнца, это, конечно, бред. Насчет того, что у Земли форма круглой тыквы, -- тоже масса сомнений. Хотя, с другой стороны, это помогает соединить понятия бесконечности и конечности океана. Как известно, шар не безграничен, однако попробуйте найти там конец и начало!.. А в том, что Звенка прилетела из неизвестной республики Никалукии, Авка теперь окончательно уверился. И был счастлив: ведь он -- первый (вернее, они с Гуськой), кто в Тыквогонии узнал о неведомой земле! А еще был счастлив по причине, в которой боялся признаться даже себе...
-- Ну, я полетел? -- Гуська нетерпеливо пританцовывал.
-- Ой, подожди минутку! Надо еще вот что... У вас есть керосин? Знаете, что это такое?
-- Конечно, знаем! -- обрадовался Авка. -- Не с лучинами же мы сидим по вечерам!
-- А можно достать полную канистру?
-- Полную что? -- разом сказали Авка и Гуська.
-- Сейчас! -- Звенка умчалась, исчезла в щели купола (гра-ви-то-плана) и сразу вернулась с серебристым четырехугольным сосудом. Большим, но, видимо, легким. Он гудел, когда Звенка на бегу поддавала его коленками. -- Вот! Надо, чтобы по самое горлышко. А то весь керосин кончился, я еле успела выбрать гладкое место для посадки. Еще бы чуть-чуть -- и бряк на деревья или крыши... Без керосина не разжечь горелки, а без них не раскрутить колесо антимагнита. И не взлететь. Антимагнит работает лишь тогда, когда крутится...
-- Понятно, -- деловито отозвался Авка. -- Только Гуське эту посуду полную сюда не дотащить. Придется идти двоим: Гуське -- за книжкой, мне -- в керосиновую лавку...
-- Я дотащу. То есть довезу на тележке, -- храбро пообещал Гуська. И поманил Авку, когда тот хотел заспорить. Они отошли, и Гуська быстрым шепотом сказал:
-- Ты разве не понимаешь? Ей же будет страшно одной на чужом берегу.
Нет, он в самом деле был хороший человек. И вовсе даже не глупый.
-- Ладно, Гусенок, шпарь!.. Стой! А деньги-то... -- Авка стал нащупывать в кармане среди разных чопок монетки. К счастью, керосин в тыквогонской столице стоил гроши. Тех денежек, что нашел Авка, вполне должно было бы хватить на двадцать императорских мерных кружек.
Гуська взвихрил песок босыми пятками и умчался.
Авка снова подошел к Звенке. И опять они посмотрели друг на дружку и стали глядеть себе под ноги.
-- Звенка...
-- Что?
-- А... ты сможешь прокатить меня на своем гр... на своей машине? Хоть немножко, над берегом? И еще Гуську, тоже чуть-чуть...
Звенка виновато сморщила нос.
-- Я... понимаешь, кабина-то одноместная. Вдвоем нельзя. Гравитоплан не потянет.
-- Но ведь он рассчитан на взрослого! А мы с тобой по весу как раз будто один взрослый! А Гуська еще легче меня!
-- Да, но кресло-то сбалансировано точно посредине. Строго на продольной и поперечной осях. Тебе придется сесть сбоку, и нарушится равновесие...
-- И сразу -- бульк? -- грустно спросил Авка.
-- Или бряк...
-- Ну, а поглядеть-то, как там внутри, можно?
-- Конечно!
