Сергей Лукьяненко
(г. Алма-Ата)

* * *

В конце ноября 1994, на фестивале "Белое пятно", я получил от хорошего человека — виноват, фамилию не запомнил /Это был Максим Степанчук — прим. редакции./ — ваш альманах "Та сторона"(кстати, а не было мысли, что вас назовут "потусторонними"?) Я прочитал его разом, частично на фестивале, частично в поезде домой. Захотелось поделиться отдельными мыслями, тем более, что некий отчаянный призыв "пишите"в альманахе звучал. То, что написалось, оформилось в некое полуписьмо-полустатью с вольным названием:

Ушибленные одиночеством

О творчестве Владислава Петровича Крапивина и его влиянии на человеческий организм я хотел написать давно. Сдерживало меня два обстоятельства. Первое — аудитория данных размышлений если и не мала, то крайне рассеяна. Даже публикация в фан-журнале на эту тему неизбежно свелась бы к объяснениям типа: "Крапивин — это знаменитый детский писатель-фантаст", "Голубятня на Жёлтой поляне — самое знаменитое произведение его", ""Каравелла" — детско-юношеский клуб, созданный Крапивиным". Теперь же появилась благодатная (не суть благодарная) аудитория и её печатный орган — попадающий прицельно к заинтересованным людям. Честь вам за это и хвала. Если есть людены, почему не быть лоцменам?

Второй причиной была несколько абстрактная мысль, что негоже писателю молодому высказываться о писателе маститом, который о молодом, быть может, и знать-то не знает. Теперь я вижу — знает. И снимаю краткий обет молчания.

Итак, несколько мыслей. И пусть вас не смущает стиль, переходящий от лирического эссе к официальным канцеляризмам. Хотелось писать как пишется, не останавливаясь и не правя. Простите также безапеляционность — я не претендую на роль носителя истины, но предмет разговора знаю.

Три аудитории и три вероятных реакции на Крапивина.

Все мы, любители творчества ВПК, отравлены. Отравлены раз и навсегда, сладким ядом, имя которому — книги Владислава Петровича. Мы как наркоманы, сидящие на игле. Мы выискиваем старые издания и рыщем в поиске новых. Библиографируем и пересказываем друг другу сюжеты. Погружаемся в мир ВПК всё глубже и глубже. И доза нам нужна всё более крутая. Вот уже составляются списки фильмов, где играют "классные мальчишки", пусть даже к ВПК они отношения не имеют. Придирчиво оцениваются возможные последователи. Тиражируются фотографии ошарашенных "каравелловцев", под тихое удивление — а чего они сниматься-то не хотят?

Ребята, а мы того... не того?

Да нет, конечно. Мы просто Тип Первый. Те, по кому Крапивин (в лучших своих проявлениях), бьёт с энергией вакуумной бомбы, выжигая прочие увлечения. Я знаю. Я сам такой... был. Мы готовы вступить в бой с глиняными манекенами, проследить за судьбой малыша, оказавшегося в тёмном лесу наедине с подозрительным мужчиной, ободрить приветливым взглядом мальчика-одиночку. Да и девочку мы не ударим. А ритуальное набрасывание куртки на плечи озябшего ребёнка мы проведём с умением опытного ковбоя.

Правда, всё это выполнит любой нормальный человек, никогда не слышавший о Крапивине.

Поговорим чуть-чуть о нас. Я позволю себе спорное — но полностью согласующееся с интересной статьёй Валентина Веснина, утверждение. "Крапивинисты" (не путать с "каравелловцами"!) — это люди, страдающие от одиночества. Люди, во многом ущербные. Люди, недополучившие дружбы. Люди, не умеющие дружить.

Не кидайте в меня мячиками и палочками! К чему эти наивные символы... Я знал многих "крапивинистов" — хороших, умных, славных ребят и девчонок. Но я уверен — большинству из нас недодали дружбы, в детстве или юности — не суть важно. Мы не смогли или не успели подружиться — и тут прочитали в книгах ВПК о дружбе Настоящей. Прочитали — и сломались. Мы стали её искать. Когда не получалось найти — пытались сотворить сами. Но жизнь почему-то ломала схемы...

Идеал недостижим — а Владислав Крапивин пишет именно об идеальной дружбе.

Второй тип читателей Крапивина, пожалуй самый многочисленный, это те, кто читает его с удовольствием, как в детстве, так и в зрелом возрасте, но никогда не впадают в экзальтацию, восторг, не составляют библиографий, не охотятся за фотографиями "каравелловцев"и т.д. Тип Второй — это люди, не испытывающие дефицита реальной дружбы и любви. Тип Второй спокоен, весел и порой романтичен.

И Третий Тип. Люди, которые прочитав одну-две книги ВПК начинают весело острить по их поводу... или просто пожимают плечами и больше не читают. Боюсь, они просто не умеют дружить — не испытывают в этом нужды. Они самодостаточны. Они уверены в себе. Возможно, будущее за ними.

Думаю, рассуждать о Втором и Третьем Типах нужды нет.

Кто виноват и что делать? Тезисы ноябрьские.

Я далёк от мысли, что именно книги ВПК в какой-то миг сбили нас, Тип Первый, с пути истинного, заставили гнаться за миражом невозможных эмоций. Скорее — мы хотели обмануться. Мы поверили бы и в что-нибудь другое. "Пермский треугольник", "Гербалайф", "Цептер"посуду. В романтику и Настоящую дружбу верить, конечно же, приятнее. Говорю без всякой иронии.

Итак — Главный враг, подлый враг определён. Это мы сами. Мы хотим невозможного... вру! В нашем узком кругу мы способны получить именно такую дружбу, о которой мечтаем. До тех пор, пока удержимся в заданных схемой рамках. Вы никогда не дружили, сверяя себя с книгой?

Что делать? А это, ребята, каждый решит сам. Кто-то, пожалуй, удовлетворится чтением и перечитыванием Крапивина и последователей. Кто-то с радостью восполнит дефицит общения в "Лоцмане". Мой лишь совет — дружите с иногородними. Видя друга раз-два в год проще ощущать Подлинность Дружбы.

Кто-то, возможно, возьмётся за третий путь. Трансформировать моральноэтические, литературные, философские идеи ВПК в идеи СВОИ. И восхищаясь "пушистостью"(как называет это один мой московский друг) Крапивина, помнить — самый пушистый зверёк имеет острые зубы и скверные привычки.

Друг — это не только пушистый мех. Это ещё и пять-шесть черт характера, которые всегда хочется — и никогда нельзя — изменить.

Всегда сохраняя в себе детский восторг и чистоту, воспетую Крапивиным как никем иным, надо уметь смотреть и на реальную жизнь, реальный мир. Да, мы поддались на магию огромного таланта...

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.

Но одежду латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.

Да, мир книг Крапивина был слишком прекрасен для нас, распятых на оплывших идеалах и поблёкших победах. И так здорово было выйти на бой с Ящером, кинуть палку в манекена, доказать злой учительнице, что она не права.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь —
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —

Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.

А самым главным для нас была дружба и любовь, верность и преданность, что так яростно кипели на страницах любимых книг, что помогали победить любое зло...

А в кипящих котлах прежних воин и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей трусов, иуд,
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;

И друзей успокоив,
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.

И книги, которые мы любили, были такими живыми, такими реальными. И Гелька Травушкин был куда ближе и лучше соседа по парте. Уже не хотелось дружбы обычной. Но! Ребята! Опомнимся!

Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, —
Что почём, что почём!

Разберись, кто ты —  трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.

Скажите, а вы способны стать друзьями не по переписке? Не по книгам? Способны на "командорство"? Владислав Петрович Крапивин уже много лет доказывает — он способен. И ребята из "Каравеллы", уверен, тоже способны. У них, кроме книг, была ещё и жизнь. С ВПК — реальным человеком, со всеми его плюсами и минусами, с настоящим фехтованием и подлинными штормами, и, главное, реальными друзьями.

И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
От того, что убили его — не тебя, —

Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал! —

Ложь и зло, — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади —
Вороньё и гробы!

Да, нам дали романтический пинок и светлый идеал. Но то, что он был дан книгами, породило чудовищный по непредсказуемости эффект. Мы не смогли (в большинстве своём), претворить книги в реальность. И стали творить реальность из книг. Сможем ли мы использовать этот шанс — перевести данное Крапивиным из абстрактно-красивой плоскости в плоскость реальную, жизненную? Найти свой вариант приложения романтики, доброты, дружбы? Увидеть парус своего корабля, своей каравеллы? Или сведём всё к говорильне о книгах Крапивина, поискам рапир, медных пуговиц и настоящего друга?

Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!

Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если, руки сложа,
Наблюдал свысока

И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом —
Значит, в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!

... Простите за полное цитирование песни Высоцкого. Я не знаю, какая из его песен больше всего нравится Крапивину. Мне —  эта.

А ещё — мне кажется, что Володя Высоцкий не принадлежал к Типу Первому. Он слишком умел дружить по-реальному.

Давайте выбирать главное — кто что хочет. Играть в Настоящую дружбу, найти реального друга, рисовать карту-схему Великого Кристалла, писать "как Крапивин"...

О последнем — подробнее.

Подражатели и продолжатели. Взгляд изнутри.

Знаю, что при словах о "подражателях и продолжателях" возникают в основном две фигуры. Тяглов и, пардон, Лукьяненко. Первый — с "Кругами Магистра", второй — с "Рыцарями сорока островов" и, для некоторых, "Пристанью Жёлтых Кораблей". О Тяглове позвольте не высказываться. Второго я знаю лучше. Скорбно признаюсь — "Пристань", это явное подражание ВПК, "Рыцари" начинались как пародия на его книги. Я начал писать их "выдавливая" из себя подражательство. И в процессе понял, что рамки пародии "Рыцари" переросли. Упрёки Крапивина в недоведении до конца линии Игорька (шпиона), принимаю полностью. Более того, массированная гибель персонажей в начале, то, что Кир Булычёв в статье для "Локуса" обозвал "введением в фантастику понятия случайной смерти", так вот, эта гибель двух Игорей, Кости, Ромки тоже была... ой, стыдно признаваться-то... Так вот, я просто понял, что такую толпу ребят выписать не смогу. И отсёк второстепенных персонажей разом.

Вы шокированы? Когда б вы знали, из какого сора...

Но назовите мне книгу ВПК, где активно действуют более пяти-шести мальчишек. Просто для Крапивина убивать героев "взаправду" невозможно. Я, увы, знаю, что в данной ситуации они бы погибали — и убивали друг друга. И слова о том, что "я поставил бы туда своих героев"несколько самообличительны. У меня не было такого выбора ребят. Я взял тех, кто был рядом, в нашем клубе. Умные, хорошие ребята. Но они бы вели себя, увы, так...

Слишком крепко вживлён сейчас в ребячьи души автоответчик "свой-чужой".

Я читал несколько повестей-подражаний ВПК. Они немножко скрещены с Муркоком, Толкиным... знаете, очень интересно читать. Любителям Крапивина. Там тоже пульсируют синие жилки под коленками, а детские лопатки так трогательно выпирают из плеч, что так и хочется прикрыть их последней курткой. При этом повести порой наполнены такой крутизной, что мне и не снилось. Только там дети убивают взрослых, а не детей. А это — плохо, но допустимо.

Я не знаю, появятся ли точные подражания Крапивину. То, что они найдут читателя, сбыт, поклонников — бесспорно. Когда уже не хватает привычного продукта (хоть ВПК и пишет очень быстро), легко идут в ход заменители. Найдётся ли достойный подражатель? Честно говоря, сомневаюсь. Перумов после эпопеи "под Толкина" пишет оригинальные вещи, и это неизбежный путь для любого талантливого человека. А бесталанный имитатор, к счастью, никогда Крапивина не подделает. Ну нельзя так писать без сердца и таланта!

Я уверен, многие из членов "Лоцмана" пишут вещи "под Крапивина". Кто лучше, кто хуже. Если кто-то хочет посоветоваться с профессионалом, а я рискну считать себя таковым, присылайте тексты. На дискетах или в распечатках. Лучше плохие экземпляры, потому что возврат не гарантирую. А вот ответ любой степени развёрнутости и откровенности — с удовольствием.

И, наконец, если это вам интересно. В московском издательстве "Аргус"выходит мой двухтомник. Почитайте, там есть вещь сильнее (на мой взгляд) "Сорока островов". Называлась "Мальчик и тьма", под каким названием выйдет в книге ещё не знаю. И прочитайте два рассказа: "Хозяин дорог" и "Проводник отсюда". Первый — абсолютно ВПК-шный по духу, второй — наоборот. Первый — самый первый мой рассказ (да, каламбурчик ниже худшего), второй — один из последних. Зачем занимаюсь саморекламой в узком кругу? Ребята, надоело быть автором только "Сорока островов"! Вы гляньте, когда они были написаны! Я сам уже их перечитываю как чужой текст! ...Не рискну говорить о Крапивине много. Не по рангу. Скажу лишь, что меня больно кольнула повесть "Чоки-чок..." Знаете чем? В ней непоправимо нарушен тот баланс детского и взрослого, что всегда отличал ВПК. Я её читал с мучительным усилием... и не мог понять, что происходит. Вот "Самолёт по имени Серёжка" мне понравился. Правда финал... Но — герои в руках писателя. Мне вот только Серёжку жалко. Ребёнка — ракетой... Да ещё, когда он вёз гуманитарный груз! А ведь почти до конца повести Крапивин выдерживал дозу современных реалий, тех самых, что погубили на корню "Синий город".

Крапивин и кино... Ребята, вы что, не видели "Ту сторону, где ветер"? Никто о ней и слова не сказал! Позор! Это — лучшая постановка Крапивина. Да, телеспектакль, но чем он отличается от фильма я не пойму. И мальчишки все живые, и эмоции в большинстве своём переданы! Кстати, у кого есть копия? Когда разбогатею на "видик", пришлю кассетку с просьбой переписать! И книжку с автографом, зуб даю!

Валентин! "Бесконечную историю"— 2 не смотри! Совет от души. Мерзость неимоверная. А "Бесконечную историю"— 3 — тем более. Реши навсегда, что фильм был один. Кстати, в отличии от Крапивина, я считаю, что вторая часть книги неизмеримо сильнее и глубже первой. Хоть и понимаю прекрасно, почему здесь разнятся наши подходы...

А вот "Хороший сын" с Маккоули Калкиным глянь обязательно. И обрати внимание на Элайю Вуда, который играет главного героя этого фильма. Тебе он должен понравиться. У него ещё фильм есть, не то "Приключения Тома Сойера", не то "Приключения Геккльбери Финна". Я не помню кого, хоть фильм и снят по "Геку". Это маленький шедевр американского кино. Они даже отсекли то, что у Твена было лишним!!!

Кстати! Вы знаете о существовании статей: "Как умирают Ёжики", "Трансформация христианства в язычество в творчестве Крапивина", "Галерея героев, или Магазин курточек Юкки"?

Что я могу ещё сказать... Наверное, многое. Но стоит ли? Боюсь, что многим эта статья не понравится. Нет? Да? Пишите! Подерёмся... на бумаге.

... Скажи восставшему — я злую едкость стали
Придам в руках твоих картонному мечу...

Бумажный меч — он, между нами, не хуже. Вы когда-нибудь резались листом бумаги? Говорят, если на нём что-то написано, он режет больнее.

Но мы — не лекарство. Мы — боль.

Зачем я это писал?

а) Потому что боюсь, что заочный клуб "Лоцман"превратится в суррогат дружбы для тех, кому нужна дружба Реальная.

б) Потому что люблю болтать и спорить.

в) Потому что до сих пор критика Владислава Петровича Крапивина была либо тупа, либо бездарна, либо и то, и другое вместе. Пример — статья Р.Арбитмана, которая, по слухам, выходила в "Литературке". К нам она, увы, не доходит. А если уж должен появиться человек с не совсем стандартным взглядом на ВПК — пусть это будет человек, который любит его книги и преклоняется перед его делом. И начал писать из-за его книг.

г) Потому что книги Крапивина мне много раз помогали жить. И когда мне плохо, я достаю с полки "Голубятню на Жёлтой поляне".

д) Потому что вам, по-моему, не доставало "зуды". (Помните "Пикник на обочине"?)

Мой адрес: 480083, г. Алма-Ата, ул. Кашгарская д. 6, кв. 31. Д. т. [327— ] 32- 56— .

* * *

Ответ-послесловие 
/Это послесловие представляет собой немного сокращённое моё письмоСергею — прим. Ю.Никитина./

Сергей! Большое спасибо за обстоятельный отклик на "Ту сторону"! Мы твоё письмо прочитали (мы — это я, Максим Степанчук, Лёша Куклин, Равель Ахметшин, Рита... с недавних пор тоже Ахметшина, а прежде Горкунова) и, несмотря на едкость некоторых замечаний, никаких возражений твои мысли не вызвали. Более того, эти мысли сильно коррелируют со взглядами Валентина Веснина. Он считает, что мы своим клубом зарождаем в людях (имеется в виду Тип Первый в твоей формулировке) надежду на то, что мы им поможем, тогда как на самом деле дать мы им можем только суррогат того, о чём они мечтают (дружбы и вообще "крапивинского мира"). И мы обрекаем людей на горькое разочарование в будущем, делаем их ещё несчастнее. А на самом деле — говорит Валентин — этот мир существует и в реальности и не надо воссоздавать его по книгам, а нужно просто жить в нём. Прежде всего он имеет в виду мир детских отрядов, клубов и т. п. и утверждает, что основной путь к "спасению"для людей, которые пишут в наш клуб лежит в создании таких организаций и вообще в работе с детьми. И не только из эгоистических соображений, но и в силу того, что эти люди (из Типа Первого) — возможно, как раз именно те взрослые, которые нужны детям.

Я, наверное, очень сумбурно объяснил... Может, я даже невольно исказил его теорию, тем более, что сейчас взгляды Валентина могли уже измениться. ...Валентин продолжает переписываться по электронной почте с Равелем: так Равель теперь ходит "загруженный"и у всех нас спрашивает: не считаем ли мы себя больными и как нам лечиться и от чего. Сам он в порядке избавления от "комплексов"ещё летом сделал из джинсов шорты (и даже на работу так ходил), а теперь вот ещё и женился. Причём, он и мне нагло предлагает дать в ТС объявление о том, что я ищу жену.

А я про себя считаю, что я если и был "болен", то в основном уже излечился. "Излечило" меня общение с очень хорошими людьми, с которыми я в последнее время познакомился. Появились хорошие друзья в Екатеринбурге и других городах. Чувство одиночества исчезло. Мне кажется, что то же самое могли бы сказать и некоторые другие члены нашего клуба. Это, конечно, не показатель: ведь не каждый может так вот ездить то в Бург, то в Москву. Но по письмам я вижу, что и многие другие люди из клуба начинают активно общаться между собой — и по переписке и непосредственно. Моя мечта — дожить до того времени, когда в клубе наберётся достаточно народа, чтобы в каждом крупном городе, в каждом регионе было уже по несколько человек — тогда каждый сможет (я надеюсь) найти себе друзей. Это я назвал "Чебурашкиной идеей". Можно смеяться, конечно... Но смысл клуба, по моему мнению, ни в коем случае не в "почитании" фигуры ВП и не в изучении его творчества (хоть мы и занимаемся библиографией и др. подобными делами и это тоже интересно). Главное — выявить, собрать и познакомить между собой людей определённого менталитета (в первую очередь, этого самого "Первого Типа"), помочь им найти друзей, избавиться от комплексов. Они ведь сами друг друга очень редко находят: мало их, да и те же комплексы мешают. Я по себе знаю... И вовсе не обязательно, по-моему, им всем "работать с детьми": это далеко не каждый может. Я, например, и сам рад бы, но мне для этого ещё, по-моему, "учиться, учиться и учиться"...

О существовании статей насчёт Ёжиков и курточек Юкки мы не слышали, но любые вещи такого рода нас безусловно интересуют. И вообще, интересуют любые материалы, касающиеся ВПК.

Я очень надеюсь, что наши "контакты"не ограничатся одним письмом. Склонность "болтать и спорить"нам тоже не чужда, да и всяким советам, критике (и уж тем более комплиментам) всегда рады.

Ю.Никитин
15.01.95.