- Все-таки, нет худа без добра и, возможно, что столь жестокая рецензия
никак не повлияла на вашу творческую судьбу?
- Но тогда бы наша первая книга вышла бы уже в 1984-м. А это не только
выход к читателю, но и пространство для новых произведений. Но наша книга
лежала, и получилось так, что мы взяли какую-то планку и остановились,
растерялись. Хотя мы привыкли работать в такой обстановке, что нас не печатают.
Но и не пробивались никогда куда-то, не рассылали все подряд во все журналы.
Нам казалось, что это бесполезно. Тем более, что все наши рассказы были
рассчитаны на воспроизведение с голоса. А когда написали первый роман –
он пошел по рукам и попал к редактору «Вечерки». Он предложил сократить
его вдвое. Ради публикации мы были готовы на все и сократили. Оказалось,
что вещь от этого только выиграла, а мы не могли поверить своему счастью.
Знали, что в этой стране опубликоваться невозможно, а тут мы выражаем в
образах свою точку зрения на эту жизнь и еще деньги за это получили! Потом
было еще несколько публикаций, и тут это памятное бюро…
- Можно сказать, что вы пострадали в годы застоя, ведь после этого,
наверное, публиковать вас перестали?
- Все-таки мы относительно благополучные авторы, нам ничего не приходилось
пробивать. Местные газеты перестали нас публиковать, так появились публикации
в Москве, там еще не знали, что в Волгограде объявили нас антисоветчиками.
В 1985-м появились и зарубежные публикации, в одно время их даже стало
больше, чем в нашей стране.
- Говорят, раньше вы писали стихи…
- Мы всю жизнь пишем, и не только фантастику. Просто фантастика быстрее
пошла. Самое забавное, что лет десять назад мы смылись из компании поэтов,
оберегаясь от общения с литераторами.
ЛЮБА: - у Жени очень много стихов, ставших песнями.
ЖЕНЯ: - Жаль только, что с провалом путча умерли и все мои песни,
потому что они стали неактуальны, ведь мишенью мне служили коммунисты и
советская власть. Я работал в газете «Волгоградская правда», самой консервативной
местной газете, выпускающим, и меня это устраивало, потому что голова свободная.
Когда мои стихи выходили в других газетах, наш ответсек бегал по этажу
и кричал, что Лукин по ночам кровь коммунистов пьет.
- Как вы пишете?
- Почему-то писателей-одиночек никто не спрашивает, как они пишут.
Но соавторам такие вопросы задают обязательно. Мы пишем со скрипом, но
так же как все, только времени больше теряем. То, что у одиночки вертится
в голове, нам приходится проговаривать вслух. Поэтому мы не выработали
крейсерской скорости. Начинание каждой новой вещи чревато семейными неурядицами,
ругаемся вплоть до развода. Ссоримся и из-за проработки сюжета. У каждого
есть свой равноценный вариант судьбы героя.
ЛЮБА: - Главное, что нам мешает – отсутствие времени. Необходимо
быть вместе, чтобы писать и работать. Я проработала 11 лет старшим корректором,
только недавно уволилась. И от быта не уйдешь. Квартира маленькая, от стирки,
глажки, уборки и варки меня никто не освобождал. Женя ходит задумчивый,
как жираф, я его прошу купить картошки, а он прорабатывает сюжет. В конце
концов, идешь и покупаешь сама. Трудно нам. Кормит нас пока Женя.
ЖЕНЯ: - А самое смешное, что никогда не знаешь, что будешь писать
в следующий раз. С нами невозможно заключать договора, мы никогда не знаем,
что напишем потом. Это высочайший непрофессионализм. Мы – непрофессиональные
писатели, я – безработный, у жены зарплата – 100 рублей.
- Вы, наверное, очень похожи, иначе как вам удалось создать такой домашне-литературный
симбиоз?
- Мы полная противоположность друг другу. Наше знакомство началось
со страшной ссоры, и потом мы долго были злейшими врагами. Но нашли друг
друга в браке. Причиной нашей ссоры были стихи, мы все время старались
пнуть друг друга в стихотворной форме, злющие пародии писали. Но однажды
расстались и поняли, что вакуум гораздо хуже.
- А ваш взрослый сын как относится к литературному творчеству родителей?
- Все читает, хватает только что написанные листочки. Пытается спорить,
но знает, что пока вещь пишется, ее ни в коем случае нельзя критиковать.
А как только он узнает, что вещь окончена, то сразу высказывает родителям
все, что о них думает.
- Есть ли у вас ваши любимые произведения?
- Надо учитывать, что все относительно. Повесть «Когда отступают ангелы»
переписывали семь раз, видеть ее не могли. А недавно прочитали – понравилось.
Некоторые вещи писались много лет, мы бросали, потом кто-нибудь доставал,
стряхивал пыль, начинал заново что-то делать с черновиками, второй присоединялся,
но потом опять бросали…
- Есть ли у вас свой читатель?
- Ни для кого конкретно не пишем – кому-нибудь да понравится. А нравиться
всем невозможно. Даже у сказки про колобка есть крутые противники. Мы известны
среди своего круга писателей и читателей, без конца звонят, просят разрешения
на публикации. Опубликовали один наш антимилитаристский рассказ, и нас
начали барабанить из воинских частей, приглашать на встречи. А в этом рассказе
мы кувыркаемся на армейском уставе, измываемся над армейским духом. Видимо,
нас не поняли.
- Многие из ваших вещей написаны с известной долей иронии. Это, вероятно,
не случайно?
- Если живешь в бочке с тухлой водой, иногда хочется вынырнуть и посмеяться.
Записала С.Валиева
|