Старик Ложкин, почетный пенсионер
Великого Гусляра, постучал к Корнелию Ивановичу,
когда тот доедал компот «Дары Гонолулу»,
купленный обленившейся Ксенией в магазине
«Альмавива», открытом супругами Савичами на
площади Землепроходцев. С прошлого года этой
площади возвратили историческое наименование
Скотский выгон, однако жители Гусляра все еще
редко его употребляют. Нелегко проходит
реинкарнация исконных ценностей!
— Корнелий, — сказал Ложкин, — опять
прилетели.
— Кто прилетел? — спросил Корнелий.
— Пришельцы.
— Какого вида?
— Не знаю.
— Почему? Невидимые?
— Нет, что-то они не опускаются. Уже
полчаса как над площадью кружат, а не опускаются.
— А чем я тебе могу помочь? — спросил
Корнелий.
— Ты не мне должен помочь, а всему
человечеству. Как нам с ними в контакт войти?
Может, надо предотвратить конфликт? Может быть,
они готовятся нас истребить?
Корнелий тяжело вздохнул, отложил ложку
и отмахнулся от экзотического аромата.
— Зря ты иностранными продуктами себя
балуешь, — заметил Ложкин. — Когда они кончатся,
тосковать будешь.
Корнелий не ответил соседу, а крикнул
жене:
— Ксюша, я на минутку, на небо взгляну и
обратно.
Выйдя во двор, Корнелий закинул лицо к
небу. И в самом деле, над желтеющей кроной липы
виднелся край висящего над городом космического
корабля.
— Значительный корабль, — сказал
Удалов. — Давно таких не видал.
— Может, завоевывать будут, — ответил
Ложкин.
— Зови Грубина, — приказал Корнелий. В
трудные моменты жизни в этом немолодом полном
лысом человеке пробуждался Наполеон, который
всегда готов вызвать огонь на себя.
Ложкин подбежал к приоткрытому окну на
первом этаже и принялся звать Александра Грубина
— для друзей все еще Сашу. Тот долго не отзывался.
Оказалось, у него были в гостях благодетели, те,
которых в больших городах, подверженных
иностранным влияниям, называют спонсорами. В
благодетелях состояли бывший редактор городской
газеты Малюжкин и кожушовка Глаша — посол
немногочисленного лесного народа кожухов,
обитающего в окрестностях Великого Гусляра.
Совместно они создали горнодобывающее
предприятие, но не о нем сейчас речь. Главное
заключалось в том, что это предприятие
«Недра-Гусь» субсидировало будущий кругосветный
полет Саши Грубина на воздушном шаре, на котором
руками девушек из текстильного техникума было
вышито метровыми буквами: «Недра-Гусь! Повезет,
за что ни возьмусь!»
— Что случилось? — спросил Саша Грубин,
высовывая в окно поседевшую, но еще буйную
шевелюру. — Что могло привести сюда моих друзей
во время обеденного перерыва?
Все засмеялись веселой шутке Грубина, но
тут Удалов оборвал смех, сказав:
— А вот на небо поглядеть — это вам
чуждо!
— Что случилось? — С этим вопросом
благодетели и Грубин выбежали во двор и тоже
увидели космический корабль пришельцев.
— Пришельцы, однако, — сказала
скуластая Глаша.
— Если это, конечно, пришельцы, а не
замаскированная налоговая инспекция, — ответил
осторожный и подозрительный Малюжкин.
— Пришельцы, — уверенно произнес
Удалов. — Таких кораблей в налоговой инспекции
пока нет.
— Я сам видел, как они опустились! —
поддержал Удалова старик Ложкин. — Сначала была
звездочка, потом она превратилась в тарелочку.
Беседуя, они отошли на середину двора,
чтобы лучше разглядеть корабль.
Он представлял собой диск, очевидно,
огромных размеров, что подчеркивалось тремя
рядами из сотен круглых иллюминаторов, а также
различными надстройками поверх диска.
— Ну что ж, — сказал Удалов, — давай,
Саша, выходи на связь на галактической волне.
Галактический передатчик стоял у Саши
на письменном столе, и, если возникала
необходимость о чем-то поговорить с Космосом,
Саша никогда никому не отказывал.
Сам Удалов сопровождал Сашу на
переговоры, но остальных попросил подождать во
дворе, не создавать толкотни. И никто не посмел
возразить Удалову, хотя, конечно, хотелось
послушать инопланетян — зачем прилетели, что за
намерения у них, будут ли завоевывать или,
наоборот, предложат дружить.
В большой комнате Грубина, набитой
приборами и книгами, было неопрятно и полутемно,
к тому же зрители торчали у окна, застя свет.
Грубин быстро отыскал на экране
пульсацию, соответствующую инопланетному гостю,
и, когда она сформировалась, вызвал корабль на
нужной волне.
— Отзовитесь! — сказал он. — Зачем
прилетели?
Корабль не ответил.
— Повторяю! — настаивал Грубин. — Мы,
жители свободной планеты Земля, настаиваем на
вашем ответе.
— Нужно будет — ответим, — послышался в
динамике грубый голос с неизвестным акцентом. —
Сначала надо разобраться.
— В чем будете разбираться? — спросил
Удалов.
В ответ царило молчание.
Больше ни слова от визитера добиться не
удалось.
Отчаявшись наладить контакт, Грубин с
Удаловым вышли наружу. Остальные настороженно
молчали, не смея нарушать ход мыслей Корнелия
Ивановича.
— Придется подниматься, — сообщил он
наконец.
— Да, — согласился Грубин. — Придется
подниматься.
Глаша заголосила, сообразив, что
подниматься придется на рекламном шаре, но
Малюжкин ее остановил.
— В интересах человечества, — сказал он.
— Придется рискнуть.
— А если собьют? — спросила Глаша.
— Вся Галактика увидит нашу фирму, —
ответил Малюжкин. — Большими буквами в языках
пламени.
— Окстись! — осерчал Ложкин. — Там же на
борту наш человек, а ты — в языках пламени.
— Значит, обойдется, — сразу же
поправился Малюжкин и бессмысленно улыбнулся.
Так всегда улыбаются миллионеры, когда их
уличают в обмане трудящихся.
Все вместе пошли на поле за церковь
Параскевы-Пятницы, где в пустом гараже хранился
воздушный шар. Корабль пришельцев все также
висел посреди неба, ничего не излучая и не
выказывая признаков жизни. У многих жителей
города возникало от этого паршивое ощущение,
будто ходишь под плохо привязанной связкой
арматуры или нависшей скалой, готовой рухнуть от
слабого движения воздуха. Но люди в Великом
Гусляре ко многому привыкли, они продолжали
ходить по улицам, дети бежали в школу, а матери
готовились рожать.
Воздушный шар резво разложили на траве,
разогнав гуляющих там собачников, затем принесли
горелку и принялись надувать. Шар уже не был
новостью для гуслярцев, и на него обращали
внимания не многим больше, чем на летающую
тарелку.
В открытую корзину шара забрались
Удалов с Грубиным. Хотел забраться и Ложкин, но
ему не разрешили из-за пожилого возраста.
* * *
Осень была ранняя, теплая, именуемая в
наших краях бабьим летом. Даже на высоте было не
холодно.
Удалов глядел вниз, на родной город,
панорама которого, постепенно расширяясь,
разворачивалась под ногами. Улицы с каждой
секундой становились уже, дома — ниже и теснее
друг к дружке, к городу приблизились леса и
заречные заросли...
— Нет, ты только погляди! — услышал
задумавшийся об относительности жизненных
ценностей Удалов удивленный голос Грубина.
Он обернулся на крик и поразился не
менее своего спутника.
Оказалось, что они достигли корабля
пришельцев куда быстрее, чем рассчитывали. Висел
он не под самыми облаками, как казалось
наблюдателю с земли, а немного повыше церковной
колокольни. И лишь по причине отсутствия в небе
предметов, с которыми его можно было сравнить,
казался таким гигантом. Правда, он был все равно
раза в три побольше, чем воздушный шар фирмы
«Недра-Гусь». Но если бы полчаса назад Удалова
спросили о размерах корабля, он сказал бы, что тот
в несколько раз больше футбольного поля.
Стоя в корзине воздушного шара, Удалов
попытался привлечь к себе внимание пришельцев,
размахивая руками и подавая сигналы голосом.
Однако ответных сигналов с корабля не поступало,
хотя Грубин уверял, что видит в иллюминаторах
миниатюрные головки космонавтов, которые глядят
на воздушный шар и даже двигаются.
Воздушный шар имеет малые возможности
для маневра, и поэтому толком облететь
пришельцев не удалось. Поднялись повыше,
поглядели сверху на антенны и оборонительные
системы корабля в надежде на то, что действия
воздушного шара не будут сочтены враждебными, —
хоть ракеты и пушки корабля были невелики, убить
можно и иголкой.
Покружившись возле таинственного
пришельца, воздушный шар пошел вниз. И вскоре без
особых приключений опустился на поле, где его
поджидали остальные.
— Ну как? Вы живы? — с таким криком
кинулась к шару кожушовка Глаша и стала гладить
его корзину, видно, уж и не надеялась дождаться
свою собственность обратно.
— Что они сказали? — спросил Ложкин.
— Отмалчиваются, — ответил Удалов.
— Плохо дело, — сказал Ложкин. — Надо
ПВО вызывать.
— Погоди с ПВО, — ответил Удалов. — Тут
неувязка с размерами получается.
И он рассказал, что корабль рассчитан не
на людей, а на существ малого размера, судя по
приблизительным измерениям, на существ двух —
или трехсантиметровых, меньше мышки, ну примерно
как небольшие оловянные солдатики.
Эта информация заставила всех
задуматься. Разумеется, Космос полон тайн и
загадок, но раньше таких лилипутов в
окрестностях Земли не встречалось.
— И что же будем делать? — спросил
Малюжкин.
— Ждать, — твердо ответил Удалов, в
голове которого уже созрел план, подсказанный
ему жизненным опытом.
Удалов поделился своим планом только с
Грубиным, потому что ему нужен был помощник.
— Саша, — объяснил он ситуацию Грубину,
— ведь они не просто так прилетели. Если просто
так прилетают, то покружат, поснимают, поглазеют
— и домой. А эти уже вторые сутки висят, многим
даже надоели. Значит, планируют.
— Ты прав, Корнелий, — согласился
Грубин.
— А раз планируют — значит, выйдут на
связь.
— Точно.
— И наша с тобой задача — узнать, кто с
ними на связи. Мало ли какие опасности могут
исходить для нашего с тобой города от такого
странного союза...
Сойдясь на этом, друзья взяли бинокль и,
разделившись на шестичасовые смены, стали вести
наблюдение за кораблем с крыши дома № 16, надеясь,
что долго это дежурство не продлится, по крайней
мере не до осенних холодов, а главное — не до
того, как истощится терпение ревнивой Ксении.
Идея Удалова дала плоды на вторую ночь.
Отбив очередную проверку Ксении, которая была в
глубине души уверена, что к Удалову на крышу
лазает на свидание небезызвестная Римка,
Корнелий вновь взялся за бинокль и увидел, как от
корабля отделился небольшой предмет круглой
формы и медленно спланировал к земле.
Поднаторевший в космических делах,
Удалов тут же определил предмет как посадочный
катер. Он оказался прав! Пришельцы вышли на связь!
Корнелий проследил место, куда
спустился катер, — продовольственный магазин № 2
«Гастроном» и, спустившись по пожарной лестнице,
стукнул кулаком в окно Грубину.
Грубин спал одетым и потому тут же
выскочил в окно и побежал следом за Удаловым.
Но, как ни спешили друзья, они опоздали.
Магазин был, разумеется, закрыт, сторож
крепко спал, и будить его не имело смысла. Удалов
решил обойти вокруг магазина, надеясь отыскать
катер в непосредственной близости от гастронома
либо найти место, через которое он мог проникнуть
внутрь.
Первая версия принесла результат.
На заднем, хозяйственном дворе
гастронома в одном из деревянных без крышки
ящиков, что были раскиданы по асфальту, и
находился искомый катер. Однако Удалов не сразу
догадался о ящике как о возможном месте укрытия и
потерял минуту или две. Он стоял посреди
хозяйственного двора и крутил головой, когда из
ящика поднялся матовый шар и, набирая скорость,
помчался в небо.
— Стой! — крикнул вслед катеру Грубин.
А Удалов молча бросился к ящику, надеясь
увидеть связников.
Но и тут опоздал.
Ящик был пуст. Только два или три
таракана разбежались по щелям под грозным
взглядом Корнелия Ивановича.
Несолоно хлебавши Грубин с Удаловым
вернулись домой. Больше сидеть но крыше не было
смысла. Пришельцы уже сделали свое дело, но что
это было за дело, осталось неизвестным.
* * *
Ясность в ситуацию внесла Ксения
Удалова, когда на следующее утро кормила мужа
яичницей. Она уже побывала на рынке и в магазине,
так что в городе от нее секретов не оставалось.
— Ну что, зря сидел на крыше? — спросила
она ехидно.
— Не совсем так, — ответил
невыспавшийся Удалов. — Односторонний контакт
все же произошел — мы за ними наблюдали и
проследили место посадки. Во дворе гастронома.
Удалов никогда ничего не скрывал от
Ксении. И хотя ее мало волновали космические
проблемы, для средней гуслярской женщины она
была в них достаточно информирована.
— Никого не увидели?
— Кроме тараканов, никого, — признался
Корнелий. — Пустой номер.
— Вот именно, — сказала Ксения. — Люди
то же самое говорят.
— Что говорят люди? — насторожился
Удалов. Его всегда интересовало общественное
мнение. У общественного мнения, которое, конечно,
склонно преувеличивать всякую чепуховину, есть
свои законы, и, следуя им, оно порой удивляет
прозрениями.
— А люди врать не будут, — ответила
Ксения. — Они с тобой согласны.
— А я ничего такого не сказал, чтобы со
мной соглашаться.
— Сказал, ангел мой, сказал, — ответила
Ксения. — Сказал, что твои пришельцы, — тут она
показала пальцем в потолок, напоминая, что
корабль мелких пришельцев все еще висит над
городом, — к тараканам прилетали.
— Что?
— Весь народ уже знает.
— Да ты с ума сошла! На что им тараканы?
— Родственники им, — ответила Ксения. —
Из одной расы. Так сказать, из одной весовой
категории.
— Нет! — закричал Удалов. — Быть того не
может, потому что тараканы неразумные, отсталые,
безмозглые насекомые!
— Ты так думаешь? А если это так, почему
они за наш счет живут и ничем их вывести нельзя?
Почему люди всегда терпят поражение в борьбе с
тараканами?
Ксения говорила, встав в позу оратора, и
текст у нее получился торжественным.
— Ну уж поражение... — неуверенно
возразил Удалов.
— А вот теперь сомнений у тебя не будет.
Эти, что наверху, прилетели специально, чтобы
защитить тараканов от наших нападок, от
истребления. По тараканьей жалобе.
— Ну уж... — И тут взгляд Корнелия упал на
небольшое черное существо, которое стояло на
диванной подушке и поводило в воздухе передними
лапками. Это был крупный таракан-прусак, таких
Удалов даже на кухне редко видел, а уж чтобы такое
неприятное существо осмелилось выйти на свет
днем — такое было немыслимо.
— Это еще что? — Корнелий стал искать
глазами, чем бы смахнуть на пол и раздавить
вечного человеческого противника, но Ксения,
догадавшись, схватила его за руку.
— Корнюша, опомнись! — закричала она. —
Внуков пожалей.
Ксения висела на руке Удалова, и тот,
удивившись, спросил:
— Ты-то чего испугалась?
Ему почудилось, что таракан, которого
резкие движения Удалова вовсе не испугали и не
заставили спрятаться, слегка улыбается. Он даже
пригладил усы передней лапкой!
— Дай я его хоть с дивана сгоню, —
сказал, сдаваясь, Корнелий.
— Захотят, сами уйдут, — сказала Ксения
о таракане, как говорят о сумасбродном барине,
которого нельзя раздражать и дразнить.
— Откуда ты набралась этой чепухи? —
грозно спросил Удалов, отворачиваясь от дивана и
нахального таракана.
— Люди говорят, — ответила Ксения. —
Люди врать не будут.
— И что же еще они говорят?
— А то говорят, что тараканы
объединились и направили к своим собратьям
послание, что мы, люди, их угнетаем и уничтожаем. И
потому они просят помощи.
— А эти прилетели! — Сарказм бушевал в
голосе Удалова.
— А эти прилетели, — ответила Ксения
мирно, собирая крошки на блюдечко и капая туда же
варенья. — И не только в Гусляр. Говорят, что уже
над всеми городами Земли они повисли. И скоро
выйдет приказ, чтобы люди отдали всю власть
тараканам и подчинялись им во всем. Чтобы любили,
кормили и так далее.
— Что такое «так далее»? — подавленно
спросил Удалов.
— А это нам тараканы сами скажут, —
пояснила Ксения. — Говорят, что будут девушек
наших брать в гаремы, что запрягать нас будут в
ихние кареты, а еще положено будет спать с
тараканами, потому что тараканы уважают
человеческое тепло.
— Еще чего не хватало! — Удалов в гневе
обернулся к прусаку, но тот уже был не один — на
подушке сидело и стояло штук двадцать тараканов.
Удалов не успел даже дотронуться до них,
как Ксения ласковым голосом заблеяла:
— Миленькие мои, голодненькие, идите,
покушайте, подкрепитесь.
И с ужасом Удалов наблюдал за тем, как
тараканы вереницей пересекли пол, поднимаясь по
ножке стола, окружили блюдце с едой и принялись
дружно питаться.
В отвращении Удалов погрозил тараканам
кулаком и увидел, как самый крупный из тараканов
погрозил ему лапкой в ответ.
Тараканы, почувствовавшие, что
наконец-то историческая справедливость, как они
ее, паразиты, понимали, восторжествовала и теперь
они с людьми поменялись местами, в течение
нескольких минут вылезли из всех укрытий и
темных мест. Они и в самом деле нагло заходили в
места общественного питания, в столовые,
ресторан «Золотой гусь», в коммерческие кафе и
даже служебные буфеты, всюду требуя лучшей еды, и
были совершенно ненасытны. К тому же они
умудрялись хапать куда больше, чем были в
состоянии сожрать, и разбрасывали объедки по
всему городу.
Удалов как раз пришел к городскому
голове Коле Белосельскому, чтобы спросить его
совета — что делать, как жить дальше под
тараканами и нельзя ли вызвать из центра
ракетную дивизию, когда делегация из нескольких
крупных тараканов выставила Белосельского из
кабинета, сказав, что, он числится в главных
тараканьих врагах и потому отныне ему вход в
помещение запрещен.
— На что я надеюсь, — сказал
Белосельский, стоя на лестнице, — так это на их
внутренние дрязги. Мне звонили из райпищеторга,
что отмечен первый конфликт между рыжими и
черными тараканами.
— Дай-то Бог! — ответил Удалов.
Они помолчали. Из оставленного кабинета
доносилось шуршание. Тараканы уничтожали
неприятные им бумаги.
Прибежал Савич. Он был разорен. Магазин
супругов Савичей подвергся нападению. Наиболее
нахальные тараканы потребовали, чтобы его жена
Ванда открывала для них консервные банки, в ином
случае грозились обесчестить.
Но наибольшая сенсация ожидала Удалова,
когда он добрался до дома. Это путешествие заняло
куда больше времени, чем обычно, потому что по
улицам семьями фланировали тараканы и
приходилось их пропускать. Сенсация заключалась
в том, что пресловутая Римма сделала предложение
руки и тела старшему таракану их дома и получила
милостивое согласие. Церемония была назначена на
ближайшее время...
* * *
— Черт знает что! — мрачно сказал
Грубин, стоя у стола для домино во дворе их дома.
— Может быть, эвакуировать население? У нас же
воздушный шар есть.
— Куда бежать, — вздохнул Удалов, — если
над каждым городом планеты по такому кораблю
висит. Они же все продумали и, пока мы ушами
болтали, подготовили переворот со всей
тщательностью. Что ты будешь делать — на земле
каждый наш шаг контролируется тараканами, а в
небе висят враждебные космические корабли
тараканьих покровителей. И как только мы
допустили, чтобы они связались между собой?
— Я слышал, — сказал Грубин, — что
какой-то таракан пробрался на земной космический
корабль. Может, даже с семьей. А дальше все дело
техники.
— Интересно, они людей потом начнут
истреблять или нет?
— В их среде на этот счет нет согласия, —
ответил Грубин. — Но если сегодня они этого не
планируют, то через год-другой бесконтрольного
размножения обязательно возьмутся за
уничтожение людей.
Они помолчали.
Корабль тараканьих союзников висел над
ними как дамоклов меч.
— Да, — сказал незаметно подошедший
Ложкин, — не следовало нам так их уничтожать. В
чем-то по большому счету мы сами виноваты.
Небольшой, но строгого вида рыжий
таракан сидел у него на ухе и, видно, осуществлял
цензуру высказываний почетного пенсионера.
— Нет, — сказал Удалов. — Вы как хотите,
а я не сдамся. Я в леса уйду. В лес они не сунутся. В
шалаше буду жить.
Остальные молчали. План Удалова
показался им наивным.
Сила силу ломит.
Из дома доносилась музыка, бухал
барабан, взвизгивала скрипка — свадьба Риммы
была в полном разгаре.
Ночью тараканы набились к Удаловым в
постель — им нравилось ночевать на простынях и
жаться к человеческим телам. Удаловы сбежали и
сидели кое-как одетые на лестнице, благо еще было
не холодно. Другие соседи разделяли их изгнание.
Не спалось. Было стыдно и больно за
человечество.
— И чего мы их раньше не передавили! —
прошептала жена Ложкина.
— Тише, — попросил ее муж. — Они же с
тарелочки подслушивают.
— Вот именно, — сказал проходивший мимо
таракан.
И тогда над плохо спавшей встревоженной
Землей разнесся, казалось бы, негромкий, но
всепроникающий голос с корабля пришельцев:
— Тараканы Великого Гусляра! Ваш час
пробил. Просим всех вас собраться на поляне за
церковью Параскевы-Пятницы для торжественного
посещения корабля ваших братьев и союзников.
Гарантируются бесплатные подарки и питание.
И тут по всему городу пошло шуршание — в
путь двинулись миллионы тараканов. Пьяный
Малюжкин, проходивший в то время по площади, был
потрясен зрелищем сплошного шевелящегося
покрова, на несколько сантиметров покрывшего
траву. В ужасе Малюжкин застыл, не сделав
следующего шага, и увидел, как на космическом
корабле раскрылись широкие по его масштабам
ворота и оттуда к земле протянулся плоский яркий
зеленый луч. По лучу, как по пандусу, широким
потоком потекли счастливые победители —
тараканы. Один из последних, ожидавших своей
очереди, заметил несчастного Малюжкина и пискнул
ему:
— Историческая справедливость рано или
поздно всегда торжествует. Угнетенные массы
поднимаются против угнетателей, и нашим врагам
становится страшно, что они родились на свет.
— Я в жизни не раздавил ни одного
таракана, — возразил ему Малюжкин.
— Из отвращения, а не из гуманизма! —
рявкнул таракан. — А другие, даже дети — они нас
сотнями уничтожали. И учтите, что когда мы
вернемся с подарками и инструкциями, то
возьмемся за вас всерьез.
С этими словами последний таракан
поспешил вверх по зеленому лучу и вскоре скрылся
в чреве корабля пришельцев. Люк закрылся.
Наступила тишина.
Люди начали выходить из домов и смотреть
наверх. Что-то будет, когда возвратятся тараканы?
Постепенно уныние все более охватывало людей.
И тут, когда напряженное ожидание беды
полностью охватило жителей Великого Гусляра,
рядом с кораблем образовалось светящееся
пятнышко, которое превратилось в небольшой
посадочный катер, помчавшийся к земле. На полпути
к ней он, видный из любого окна и с любой улицы,
замер.
Свечение вокруг шарообразного катера
становилось все ярче, распространялось во все
стороны, пока не превратилось в овальный
вогнутый экран в несколько метров диаметром.
И тогда все жители города впервые
увидели пришельца, который решил лично
обратиться к людям.
Обитатель корабля и в самом деле был
отдаленно похож на таракана, вернее, скажем, на
насекомое тараканьего семейства. Но надо
признать, что было и множество отличий —
например, у пришельца была куда более крупная
голова, выразительные глаза, передние лапы
заканчивались несколькими пальцами, в одной руке
он даже держал сигарету. И самое главное
заключалось в том, что пришелец был одет. Скудно,
но со вкусом.
— Господа! — обратился пришелец к
замершим людям. — Простите, что заставили вас
поволноваться. Но нашей вины в том нет. Вы сами
придумали и распространяли лживые слухи. И сами
стали их жертвой. Нам трудно понять, как вы могли
попасться на такую дешевую уловку. К сожалению,
мы не могли вас успокоить раньше, так как тогда
рухнула бы схема, столь тщательно продуманная и
не раз опробованная нами. На самом деле наш
корабль — один из эскадры кораблей, направленных
на Землю для истребления наглых тараканов,
которые стали просто стихийным бедствием.
Простите нас за то, что из-за необходимости
соблюдения тайны вы вынуждены были терпеть, как
распустились и обнаглели тараканы, всерьез
поверившие в сплетню о том, что если мы с ними
одного размера и несколько схожего вида, то
обязаны быть их друзьями и покровителями. Но
теперь ваши мучения кончились. Тараканы
завлечены на наш корабль и уже сожжены в печке.
Больше тараканов на Земле нет! Спите спокойно.
На этих словах экран потускнел и погас,
катер возвратился к кораблю и растворился в нем.
Люди не могли поверить своему счастью.
На этот раз обошлось!
Были предприняты попытки отыскать
виновного за распространение страшной сплетни,
но, конечно же, никого не нашли.
Несмотря на поздний час, людям не
хотелось расходиться.
Молодой Гаврилов принес магнитофон, и
все танцевали на площади под его музыку.
Некоторые торговцы открыли свои магазины и
бесплатно или задешево раздавали свои товары.
Это была чудесная, славная, дружная ночь.
Когда шли домой. Удалов спросил Грубина:
— И чего же они на тараканов взъелись?
— Я думаю, что им за них стыдно. Как бы
существа одного племени, но одни —
интеллигентные и гуманные, а другие — ну просто
мелкие хищники!
Удалов согласно кивнул головой.
— Улетает, улетает! — крикнул кто-то в
толпе.
И в самом деле, темное округлое тело
корабля пришельцев растворилось в черном небе.
Ксения взяла мужа под руку.
— Вот оно — счастье, — сказала она. — А
ведь мы живем и не чувствуем его, пока не случится
беда.
Так, прижавшись друг к другу, словно в
молодости, они поднялись на второй этаж.
Попили чаю.
Перед сном Удалов пошел мыться.
На краю рукомойника сидел похожий на
таракана, но куда более приятный на вид пришелец
из корабля и шевелил усами.
— Ты чего? — удивился Удалов. — Опоздал
вернуться?
— Я теперь здесь буду жить, — сказал
пришелец. — Вместо таракана.
— Как так? Вы же сами сказали...
— А крошки будешь оставлять мне на
кухонном столе, — приказал пришелец.
|
