КЕЙДЖ БЕЙКЕР

КАРАВАН

Троон - золотой город, окруженный могучими крепостными стенами - стоял в центре равнины в тысячу миль шириной. И сама равнина тоже казалась золотой от бескрайних посевов ячменя. Огромные зернохранилища Троона возвышались над городом, словно сказочные великаны, и превосходили размерами даже ветряные мельницы, не останавливавшиеся ни на минуту. Когда же наступал месяц Красной Луны, мелкая золотая пыль сыпалась на улицы Троона и висела в воздухе днем и ночью. Впрочем, воздух в городе был насыщен ею всегда, но месяц Красной Луны был особенным, ибо наступала пора жатвы, когда сотни лязгающих механических повозок, свозивших в хранилища собранный урожай, поднимали целые тучи мелкой золотой пыли, которая толстым слоем оседала на куполах, шпилях и крышах домов.

Не удивительно, что все жители Троона страдали астмой, чахоткой или хронической эмфиземой легких.

Горожане, однако, старались не замечать болезней, справедливо гордясь тем, что их город слывет Житницей Мира. Сипеть, кашлять и хрипеть во время непринужденной беседы считалось признаком хорошего тона, а главным городским праздником был ежегодный Фестиваль респираторов и противопылевых масок.

Был пятый день месяца Мякинных Штормов. Холодный ветер с равнин свирепо завывал у городских стен, и человек в карнавальной маске рыбы, сидевший за столиком общественной Бальной залы, уже не в первый раз пожалел, что не может оказаться где-нибудь подальше отсюда.

Этот средних лет мужчина принадлежал к народу, который обычно называют Детьми Солнца. Как и у большинства соплеменников, его кожа и волосы были цвета восходящего светила. Среди других народов Дети Солнца слыли людьми энергичными и изобретательными, большими мастерами по части всяких механических приспособлений. Свою родословную, уходившую корнями в глубь веков, они вели от случайной связи бога-кузнеца и богини огня, что подарило им не только достоинства, но и два основных недостатка: во-первых, Дети Солнца безжалостно расправлялись с окружающей средой (кучи шлака возле их плавилен действительно были огромными, как горы); а во-вторых, они были вспыльчивы и мстительны, считая кровную вражду делом совершенно естественным.

Именно жестокая вендетта и стала причиной того, что мужчина в рыбьей маске вынужден был бежать из родных краев в далекий Троон. Сейчас он уныло сидел в полном одиночестве, потягивая через длинную соломинку ячменный эль и наблюдая за одетыми в карнавальные костюмы гостями. Балы никогда не были его стихией, но двоюродный брат беглеца, к которому он обратился за помощью, настоял, чтобы сегодня он обязательно пришел. Грандиозный маскарад венчал неделю безостановочных празднеств, и присутствовать на нем считали своим долгом все, кто занимал в троонском обществе сколько-нибудь заметное место.

- Эй, Смит!..

Мужчина в рыбьей маске обернулся и напряг зрение, пытаясь рассмотреть что-либо сквозь вставленные в глазницы выпуклые стеклянные линзы. На самом деле Смитом звали буквально каждого третьего из Детей Солнца, но мужчина понял, что окликают именно его.

Увидев, что к нему приближается кузен, Смит неловко поднялся на ноги. Карнавальный костюм кузена представлял собой тонкую пурпурную хламиду, богато украшенную золотым и серебряным шитьем; он носил маску, изображавшую духа огня. Не менее внушительным был и костюм дамы, которую он вел за собой. У нее за спиной покачивались большие крылья из тонкой зеленой и красной фольги; маска из того же материала изображала бабочку. Смотрела леди сквозь цветные пятна на крыльях бабочки-маски.

- Познакомьтесь, мадам, это Смит, мой лучший караван-мастер, - сказал кузен. - Один из самых опытных в наших краях. Ему вы можете без боязни доверить самый драгоценный, самый хрупкий груз.

Это было не совсем так. Точнее, совсем не так: Смит ни разу в жизни не водил караваны - просто лучший караван-мастер транспортной фирмы его кузена пал жертвой вендетты аккурат в тот день, когда Смит внезапно прибыл в Троон. И хотя предложение стать новым караван-мастером фирмы было достаточно лестно, обучиться хотя бы начаткам нового ремесла Смит не успел.

- Рада познакомиться, - пропела приятным голоском женщина в маске и вдруг выбросила вперед черный спиральный хоботок. От неожиданности Смит едва не отскочил, но хоботок оказался просто деталью искусно сделанной маски. Внутри он был полым, и женщина тут же опустила его в чашу с охлажденным пуншем.

- Да прославится ваш дом, леди, - пробормотал Смит.

Кузен откашлялся.

- Для нас всех огромное счастье оказать помощь высокородной леди Семь Бабочек из студии "Семь Бабочек", - сказал он. - Нам выпала высокая честь сопровождать в пути ее бессмертные творения.

- Очень рад, - поддержал его Смит и поклонился. - Можете на меня положиться, леди.

Но леди Семь Бабочек, оправдывая свое имя, уже потеряла к нему всякий интерес и упорхнула вместе со своей огромной чашей для пунша. Кузен, напротив, приблизился к Смиту вплотную и, схватив за плечо, наклонился так низко, что их маски столкнулись с костяным стуком.

- Очень важный клиент!.. - прошипел кузен. - Богата, как сокровищница императора, и почти готова подписать контракт, предоставляющий нам исключительное право на транспортировку ее товаров. Леди Семь Бабочек работала с фирмой "Стоун и сын", но во время последней экспедиции они испортили груз. Нам жизненно необходимо перехватить этот контракт!

- Ясно, - Смит понимающе кивнул. - А что за груз?

- Один гросс стеклянных бабочек, разумеется! - нетерпеливо воскликнул его кузен и, круто повернувшись на каблуках, поспешил вслед за леди Семь Бабочек. Смит снова сел, чувствуя себя сильно озадаченным. Впрочем, подумал он, уже то хорошо, что новая работа требует постоянного пребывания на свежем воздухе, которого коренным жителям Троона хронически не хватает.

Некоторое время он наблюдал за танцующими парами, грациозно двигавшимися в такт музыке по площадке в центре зала, любуясь четкими, геометрически правильными следами, которые шлейфы парчовых нарядов оставляли в толстом слое золотистой пыли на полу, и размышляя о несчастливом стечении обстоятельств, приведших его сюда. Все началось с совершенно невинного похода в лавку на углу, где Смит собирался купить порцию жареных в масле угрей, а чем кончилось?!..

Нет, нельзя сказать, что он абсолютно не виноват. Просто Смит уже достиг того возраста, когда жареный угорь и кружка доброго пива кажутся не менее привлекательными, чем все юбки на свете. Он сам это знал, и именно поэтому все последующее казалось ему таким несправедливым. Кроме того, его нельзя было назвать красавчиком. Наибольшим успехом Смит пользовался у зрелых женщин, которые предпочитали мужественных, покрытых шрамами бойцов, а не тоненьких, женоподобных пажей. Даже братья той девушки, из-за которой и заварилась вся каша, вынуждены были признать, что, возможно, одна из сторон допустила серьезную ошибку. Увы, это нисколько не ослабило их решимости лишить Смита головы, ибо, несмотря на далеко не смазливую внешность и пристрастие к жареным угрям, он сумел довольно ловко отправить в городской морг сразу трех их родственников.

Подумав об этом, Смит вздохнул и, взболтав эль в бокале, с отвращением заметил на дне толстый слой разбухшей пыли. Он уже собирался подозвать официанта, когда сквозь толпу к его столику снова протолкался кузен, тащивший за собой очередного клиента.

- ...Никаких оснований для беспокойства, милорд. Мой старший караванщик - испытанный ветеран, настоящий мастер своего дела. Смит, я горжусь, что могу поручить твоим заботам благородного лорда Эрменвира из Дома Зимородка.

- Да прославится ваш дом, милорд, - ответил Смит, вставая. Насколько он мог припомнить, ему еще никогда не приходилось слышать о Доме Зимородка.

Как раз в этот момент лорд Эрменвир согнулся в приступе жесточайшего кашля, поэтому Смит не сразу разглядел его лицо. Наконец лорд выпрямился, вытирая губы вышитым носовым платком, и Смит увидел юношу маленького роста и крайне деликатного сложения. Из-под полумаски, изображавшей голову единорога, торчала напомаженная и тщательно завитая бородка. Глаза в прорезях маски блестели лихорадочным блеском.

- Привет!.. - прохрипел лорд. - Значит, ты и есть тот парень, который доставит меня в Сэлеш Морские Ворота? Надеюсь, ты знаком и с ремеслом плакальщика, поскольку я несомненно умру в дороге...

- Его светлость шутит, - вставил кузен, заламывая руки. - Отец благородного лорда Эрменвира заплатил немалую сумму за то, чтобы мы отвезли его сына на лучший курорт в Сэлеше. Я дал письменную гарантию, что мы сумеем благополучно доставить его светлость к морю.

- В самом деле? - удивился лорд Эрменвир. - Довольно опрометчиво с вашей стороны. Вот, взгляните сами... - Носком туфли он начертил в пыли на полу некое подобие мишени, потом, отступив назад на несколько шагов, откашлялся и выплюнул внушительный сгусток крови. Прочертив в воздухе дугу, плевок угодил в самый центр мишени.

- Видали? - спросил лорд Эрменвир почти весело, пока Смит и его брат таращились на мишень и друг на друга. - Это последняя стадия. Впрочем, не беспокойтесь: в моем багаже есть и белая ткань для савана, и бальзамирующие составы. Кроме того, мой почтенный отец не особенно расстроится, если я окончу свой земной путь в столь раннем возрасте, что бы он там ни говорил.

Кузен проговорил поспешно:

- Я уверен, все дело в нашем не особенно благоприятном климате, милорд. Уверяю вас, я сам кашлял кровью всего пару часов назад. К счастью, с началом зимних дождей это обычно проходит.

- Надеюсь, что к тому времени, когда они начнутся, я уже буду в аду или в Сэлеше, - проворчал юноша и окинул Смита пытливым взглядом. - Ну, караван-мастер, я уверен, вы назначите отправление на какой-нибудь безбожно ранний час. Значит, когда пропоют петухи, я все еще буду нежиться на своей пуховой перинке, так что вы отправитесь без меня.

- Караван действительно отправляется с площади у Западных ворот за час до рассвета, милорд, - сдержанно объяснил Смит. - Но...

- Отлично, я буду там, - внезапно перебил юный лорд. - Итак, до утра.

На ходу подтягивая свои белые в блестках чулки, он ввинтился в толпу танцующих, а двоюродные братья снова переглянулись.

- Это не заразно? - с тревогой спросил Смит.

- Нет-нет, просто у молодого человека слишком нежные легкие, - затараторил кузен. - Насколько я помню, его почтенный папаша сравнил своего отпрыска... Минуточку... - Он извлек из-за пазухи сложенный в несколько раз толстый пергамент с внушительных размеров печатью черного воска. - Ага, вот... Владетельный лорд обозвал своего сыночка "оранжерейным цветком, который боится и сквозняков, и слишком жаркого солнца". В любом случае, дружище, молодой лорд Эрменвир путешествует с сиделкой и внушительным запасом лекарств, так что единственная твоя забота - доставить его в Сэлеш.

- Но что если он все-таки умрет? - осведомился Смит.

Его брат вздрогнул и, с подозрением покосившись на пергамент, поспешно убрал сверток обратно.

- Это может иметь в высшей степени неблагоприятные последствия, - признался он неохотно. - Отец молодого лорда - лицо очень влиятельное. Он отвалил нам за услуги целую кучу денег.

Смит вздохнул.

- Не беспокойся, всю дорогу молодой лорд проведет в своем персональном паланкине, - добавил кузен с таким видом, словно это обстоятельство решало все проблемы. - Ты и оглянуться не успеешь, как вы уже будете у моря. Это легкий маршрут - один из самых простых. Я абсолютно уверен: ты сумеешь доставить лорда Эрменвира благополучно, а хорошее начало в нашем деле значит очень и очень много. Ты прославишься, и у нас отбоя не будет от заказчиков... Ага, вот и они!.. Извини пожалуйста, но мне нужно срочно кое с кем переговорить... - И с этими словами кузен повернулся и исчез в толпе, несомненно отправившись в погоню за очередным клиентом.

Проводив его взглядом, Смит снова вздохнул и, сев за столик, машинально сделал из бокала большой глоток. О толстом слое грязи на дне он успел совершенно забыть.

Смита разбудил мелодичный перезвон водяных часов. Вскочив с деревянного топчана в крошечной каморке, которую он снимал в городе, Смит натянул свою видавшую виды куртку и был уже готов отправляться в путешествие. Прежде чем выйти из дома, он лишь ненадолго замешкался перед шкафчиком с оружием, решая, что лучше всего взять в дорогу. Поразмыслив, он остановил свой выбор на паре ножей, которые удобно размещались в ботинках, и мачете, который можно было прицепить к поясу. Этого, решил Смит, будет вполне достаточно для "легкого маршрута".

Однако он был весьма удивлен, когда, встретившись с кузеном на площади у Западных ворот, увидел у него в руках два самострела и нагрудный патронташ с огненными стрелами.

- Приходилось раньше пользоваться этими штуками? - спросил кузен, вешая патронташ на плечо Смиту и застегивая пряжки.

- Конечно. Но ведь ты говорил...

- Да-да, я знаю: рутинная поездка, простой маршрут и все такое... Считай это просто страховкой против всяких непредвиденных обстоятельств. К тому же оружие придает мужчине вид внушительный и грозный, а ведь именно этого ожидают пассажиры от мастера-караванщика!.. Ну вот, теперь ты настоящая гроза бандитов и демонов!.. Вот тебе подорожная и список пассажиров.

Он протянул Смиту замызганный пергамент. Пока тот разглядывал документ, кузен отошел к каравану и принялся визгливым голосом отдавать распоряжения работникам, которые грузили на одну из самоходных тележек что-то очень похожее на большие фиолетовые яйца.

Это, несомненно, и были двенадцать дюжин стеклянных бабочек ("Обращаться с особой осторожностью"), которые студия "Семь Бабочек" отправляла леди Катмилле из Дома Серебряной Наковальни, порт Уорд?б, ибо прочий груз каравана состоял из двадцати мешков муки тонкого помола со Старых Мельниц (получатель - пекарня Старого Боба в Малом Сэлеше) и тридцати ящиков минеральных красителей из карьеров Внешнего Троона (получатель - студия "Звездный огонь" в Сэлеш-Хиллз). Ни о каких яйцах - фиолетовых или любых других - в подорожной не говорилось.

Пассажирскую ведомость открывали Лейтан и Демара Смит с семьей, проживавшие в Сэлеш-Хиллз. В графе "профессия" было написано, что Лейтан и Демара занимаются огранкой драгоценных камней и изготовлением ювелирных украшений. За ними следовал Паррадан Смит, курьер из Города Пылающей Горы. Кроме этих несомненных Детей Солнца в списке значились также лорд Эрменвир из Дома Зимородка со слугой и некто Ронришим Цветущий Тростник, целитель-травник из Сэлеша. Судя по имени, этот последний принадлежал к народу йендри - многочисленной расе лесных людей, которые открывали против Детей Солнца партизанские действия каждый раз, когда им казалось, будто последние неоправданно расширили свои лесозаготовки.

Поглядев в сторону каравана, Смит убедился, что его догадка была правильной. Он сразу заметил йендри, который возвышался над обычными людьми на целую голову. Цветущий Тростник стоял несколько в стороне от остальных пассажиров, с отстраненным видом наблюдая за погрузкой. Йендри были стройными и гибкими существами и не носили почти никакой одежды, а их кожа варьировалась от зеленовато-оливкового до самого настоящего зеленого цвета. Дети Солнца считали их наглыми, самоуверенными, ненасытными дикарями (кое-кому, впрочем, йендри казались извращенно женоподобными). То же самое йендри говорили о Детях Солнца.

Остальных пассажиров опознать было так же легко. Молодая супружеская пара - которая склонилась над вопящим младенцем и размахивала у него перед носом то палочкой коричневого сахара, то набитой опилками игрушкой, пока остальные дети, едва не попадая под ноги взмокшим от пота носильщикам, азартно носились вокруг каравана - была, несомненно, Смитами-ювелирами. Паррадан Смит - хорошо одетый, крепкий мужчина - стоял, привалившись спиной к ларьку газетчика, и просматривал пергаментный свиток с последними новостями. Лорд Эрменвир, который, похоже, все же ухитрился дотянуть до рассвета, сидел на груде дорогих чемоданов и сундуков, как попало сваленных возле роскошного паланкина. Свой костюм единорога он сменил на черный фрак и высокие сапоги с отворотами и вычесал блестки из бороды и усов. Несмотря на это, он по-прежнему выглядел как апатичный подросток, однако лицо у него оказалось правильным и не лишенным приятности. Только взгляд лорда Эрменвира оставался пугающе пронзительным. Он был устремлен на вопящего младенца Смитов, и в глазах молодого лорда горела неподдельная злоба.

Заметив, что Смит смотрит на него, лорд Эрменвир вскочил на ноги.

- Слушай, караванщик! Неужели это отродье так и будет вопить до самого Сэлеша? - требовательно спросил лорд, когда Смит подошел к нему.

- Не думаю, - ответил Смит, качая головой и внимательно вглядываясь в глаза лорда Эрменвира.

Его зрачки были крошечными, точно булавочные головки. Должно быть, все дело было в каком-то наркотике, который он курил - в зубах лорд Эрменвир сжимал длинную нефритовую трубку, из которой валили клубы густого красного дыма со странным сладковатым запахом.

- Простите, ваша светлость, вам обязательно нужно, э-э-э... - замялся Смит.

- Курить?.. Это мое лекарство, караванщик, так что придется потерпеть. А вот если этот маленький негодяй немедленно не заткнется, то за последствия я не отвечаю. Я - больной человек, и...

- Опять вы нервничаете, мой господин! - раздался из паланкина вкрадчивый, нежный голосок. - Прекратите немедленно!

- ...и если этот визг рано или поздно загонит меня в могилу, - а я бы сказал, что это произойдет скорее рано, чем поздно, - ты, караванщик, об этом горько пожалеешь. Нет, ты даже не представляешь, как вы все пожалеете, если я...

- Нянюшка вас предупредила, - сказал тот же голосок. Потом между занавесями паланкина мелькнула круглая белая рука и схватила лорда Эрменвира за ноги чуть выше колен. Не удержав равновесия, молодой лорд с воплем повалился назад и исчез в паланкине. Послышались звуки борьбы. Некоторое время все сооружение так и ходило ходуном, раскачиваясь на рессорах, и Смит на всякий случай отошел на несколько шагов назад.

- Эй, Смит! - окликнул его кузен. - Иди сюда, я познакомлю тебя с твоими подчиненными.

Оглянувшись, Смит увидел группу караванщиков, которым, судя по их насупленному виду, не особенно понравилось, что их назвали подчиненными. Во всяком случае, когда он подошел, они оглядели его с нескрываемым презрением.

- Позволь представить тебе достопочтенных рычажных, - сказал Смитов кузен. - Это - рычажный Тигль, это - рычажный Смит, рычажный Беллоуз, рычажный Пин и рычажный Смит.

Как и большинство хороших рычажных, все пятеро были низкорослыми, широкоплечими парнями с длинными мускулистыми руками. Они до того походили друг на друга, что вполне могли сойти за пятерку близнецов.

- Рад познакомиться, ребята! - приветливо сказал Смит.

Ответом ему было ворчание.

- А это Бернбрайт, наша сигнальщица, - кузен опустил руки на плечи очень юной и очень худой девушки. Она была одета в красный камзол и держала в руках горн - символ своей профессии.

Бернбрайт бросила на кузена мрачный взгляд.

- Убери от меня лапы, иначе будешь иметь дело с моим Домом, - с угрозой сказала она, и кузен отдернул руки так быстро, словно схватился за горящую головню.

- Юная Бернбрайт еще не заслужила звания герольда, она только ученица. Но если все пройдет хорошо, то после этого путешествия она сможет претендовать на место в Гильдии караванных сигнальщиков, - объяснил Смиту кузен. - А вот еще один работник - миссис Смит, наш кулинар-виртуоз. Позволь представить тебе двукратную победительницу троонского городского конкурса на лучший пирог.

Миссис Смит, крупная зрелая женщина, смерила Смита мрачным взглядом.

- Вы умеете готовить жареных угрей? - с надеждой поинтересовался он.

- Да, - ответила миссис Смит, - только у меня должен быть стимул. И подходящие сковороды. - Последнее слово она буквально выплюнула и перевела взгляд на кузена.

Тот молитвенно прижал руки к груди.

- Ну, дорогая наша миссис Смит, я уверен, что вы сумеете как-нибудь обойтись без некоторого количества кухонной утвари, - проговорил он. - Поймите, это было необходимо!

- Необходимо было вышвырнуть половину моих кастрюль и сковородок ради этих идиотских штуковин? - Миссис Смит нахмурилась и раздраженным жестом указала на тележку, нагруженную гигантскими фиолетовыми яйцами. - Они занимают втрое больше места, чем обычный груз!

- Дело в том, дорогая миссис Смит, что это не совсем яйца. В дополнение к своим художественным способностям леди Семь Бабочек слывет настоящим гением во всем, что касается новейших упаковочных материалов и контейнеров, - серьезно объяснил кузен. - Как видите, на сей раз ее вдохновила сама природа. Что, по-вашему, обладает идеальными защитными свойствами? Разумеется, яйца...

- Вот уж нет!.. - вполголоса вставила миссис Смит.

- ...именно яйца с их безупречной овальной формой. Они элегантны и просты и в то же время достаточно крепки и вместительны, чтобы надежно оградить от неблагоприятных воздействий самые хрупкие существа во всем...

- А как, скажи на милость, я должна кормить ребят, не говоря уже о том, чтобы готовить для пассажиров те самые изысканные блюда, которые так красочно описаны в твоих проспектах? - перебила миссис Смит.

- Мы что-нибудь придумаем, - сказал Смит, поспешно втискиваясь между ними. Он не на шутку испугался, что дело может закончиться рукоприкладством. - Вот что я предлагаю: я путешествую налегке, поэтому давайте погрузим хотя бы часть вашей посуды на головную повозку.

Миссис Смит некоторое время разглядывала его, в задумчивости приподняв бровь.

- Это разумное предложение. Первое за весь день, - сказала она наконец, заметно смягчаясь. Рычажные Пин и Тигль, подхватив на плечи здоровенный ларь с надписью "Для кухни", потащили его к тележке Смита.

- Что ж, юный Смит, теперь можно и отправляться, - добавила мисс Смит, когда ларь погрузили в кабину.

- Да-да, пора. Желаю удачи, - поддакнул кузен и исчез.

Светало. К Западным воротам явились стражники. Зевая и потягиваясь, они взялись за спицы огромного барабана, ворота медленно поползли вверх, и на площадь ворвался порыв холодного ветра с равнин. Взвихренная пыль поднялась в розовеющее небо, и трубач, поднявшийся на одну из привратных башен, возвестил о том, что к добру ли, к худу ли очередной торговый день начался. Бернбрайт ответила пронзительным и звонким сигналом, означавшим, что караван отправляется и пассажирам пора занимать места.

Рычажные взобрались на мостики тягловых повозок и принялись взводить мощные ведущие пружины. Пассажиры уже расселись по кабинам (младенец Смитов продолжал вопить), когда носильщики наконец подняли в кузов и закрепили последний груз. Небольшая заминка вышла с паланкином лорда Эрменвира, но вот и его наконец подняли на повозку. Из щели между занавесками паланкина вырывались густые клубы пурпурного дыма, свидетельствовавшие, что юный лорд, хотя и хранит угрюмое молчание, благополучно пережил посадку.

Миссис Смит величественно опустилась на скамью рядом с Тиглем, надела пылезащитные очки, затем достала курительную трубку и принялась не спеша набивать ее какой-то душистой травой. К чашечке трубки было приделано стальное колесико с кремнем; заслоняя его от ветра ладонями, миссис Смит ловко высекла искру и подожгла траву. Бернбрайт тем временем переместилась к головной тележке и принялась отдавать указания грузчикам, которые с помощью стальных ломов и ваг пытались направить колеса каравана в глубокие колеи-желоба, выбитые за десятилетия в каменной мостовой сотнями и сотнями механических повозок. Смитов кузен сложил руки на груди и шепотом произнес молитву.

Только сейчас Смит сообразил, что ему как мастеру-караванщику полагается находиться в головной повозке рядом с Пином. Бросившись к ней, он одним махом взлетел наверх и плюхнулся на сиденье открытой кабины - вернее, попытался это сделать, поскольку его законное место оказалось почти целиком занято огромным ящиком с надписью "Для кухни". Пин, сидевший чуть выше кабины на специальной скамье и колдовавший над рычагами пружинного механизма, холодно покосился на него, и Смит, желая показать рычажному, что он свой парень, тоже взобрался на мостик и, усевшись на край скамьи, махнул Бернбрайт рукой.

По этому сигналу девушка снова поднесла к губам горн и выдула еще один громкий, отрывистый звук, означавший, что караван трогается. Затем она повернулась и стремглав бросилась по дороге, ибо позади нее рычажные уже отпустили стопорные механизмы, и караван с лязгом и стуком покатился в ворота. Двенадцать сцепленных между собой повозок, пять из которых были снабжены пружинными механизмами и являлись тягловыми, набирая ход, мчались по выдолбленным в камне желобам, держа путь на Сэлеш Морские Ворота.

Миссис Смит наконец раскочегарила свою трубку, с изяществом уместив ее между большим и указательным пальцами левой руки, откинулась на спинку скамьи и выпустила изо рта огромный клуб дыма. В следующей повозке сразу раскашлялся йендри и, бранясь, отчаянно замахал руками, разгоняя дым. Оторвавшееся от горизонта утреннее солнце заиграло на начищенной трубе Бернбрайт.

Хотя и с полуторачасовым опозданием, караван все же отправился в путь.

- Кажется, водить караваны не такое уж трудное дело, - заметил Смит после первого часа пути. За это время Троон остался далеко позади, превратившись в несколько игрушечных башен. Впереди и по сторонам дороги тянулись бескрайние, покрытые золотистой стерней поля, чье однообразие лишь изредка нарушалось мелькнувшим на горизонте темным пятнышком - то была деревенька или покинутый шалаш сторожа. Вымощенная красноватыми каменными плитами дорога протянулась до самого западного горизонта, и Смит поймал себя на том, что ему нравится смотреть на бегущие впереди колеи. В их параллельности ему чудилось нечто успокаивающее... Бернбрайт бежала в ста ярдах перед караваном уверенной, размашистой рысью, и Смиту казалось, что до Сэлеша они доберутся без всяких приключений.

- Вам кажется, это легко? - проворчал Пин, несколько раз нажав на рычаг движущего механизма. Первоначальный завод пружин помог каравану сдвинуться с места, и теперь рычажные поддерживали набранную скорость.

- Ну да, - кивнул Смит. - Сам посуди - дорога ровная, вокруг - сжатые поля, в которых не укрыться и пичуге, не говоря уже о грабителях. Насколько мне известно, никто сейчас не воюет, поэтому нам нечего бояться неприятельской армии. Нужно только ехать потихоньку вперед, а колея сама приведет, куда надо.

- Если только не налетит пыльная буря, - заметил Пин. - Это часто случается именно тогда, когда жатва закончена. Знали бы вы, сколько таких бурь я повидал! Даже слабый ветерок, который предшествует по-настоящему мощным шквалам, способен очень быстро засыпать колеи песком, и если эта сопливая девчонка впереди не заметит этого вовремя, мы можем съехать с дороги в поле или налететь на полном ходу на вывороченную плиту. А чинить механизмы во время пыльной бури - то еще удовольствие!

- О-о-о!... - протянул Смит. - По крайней мере, хоть эти штуки мне не понадобятся, - заметил он, поглядев на свои самострелы.

- Не понадобятся, пока мы не доберемся до Большого Леса, - проворчал Пин.

- А что там такого страшного?

Пин немного подумал.

- Вы ведь выросли в городе, верно? - спросил он наконец.

- Ну да, - согласился Смит, который успел за это время перебраться на крышку сундука с кухонной утварью. - Давай выкладывай, что там - в этом Лесу. Кроме, конечно, йендри... - добавил он, бросив взгляд на тележку, в которой ехал пассажир, принадлежавший к лесному народу. Йендри сидел в кабинке, замотав нос и рот тонким шарфом, и, казалось, не обращал на окружающее ни малейшего внимания.

- Начать с того, - задумчиво сказал Пин, - что только в Лесу и встретишь самых настоящих бандитов. Не тех придурковатых подростков с ржавыми саблями, которые бегут за тобой вдоль дороги и выкрикивают угрозы, пока не пальнешь в их сторону из лука или самострела. Я говорю о тех бандитах, которые устраивают оползни и обвалы, чтобы засыпать колеи землей, а потом исчезают с добычей, оставив после себя несколько свежих трупов. Кроме того, как вы и сказали, в Большом Лесу водятся зеленые обезьяны наподобие той, которую мы везем с собой, - добавил он и, не оглядываясь, ткнул пальцем назад, в сторону тележки йендри. - Хоть они и говорят, будто не приемлют насилия, однако если кто-то из нормальных людей срубит пару-другую их драгоценных деревьев, чтобы построить, к примеру, новую дорожную станцию, йендри вполне способны

завалить дорогу камнями, ветками и всяким мусором и устроить засаду.

- Угу... - Смит с беспокойством оглянулся на зеленокожего пассажира.

- Но бандиты и йендри - это еще не самое худшее, - со значением добавил Пин.

- Я так и подумал, - сказал Смит упавшим голосом.

- Есть еще всякие твари...

- Ну, хищные звери водятся повсюду, - проговорил Смит с некоторым облегчением.

- Таких, как в Большом Лесу, нигде не сыщешь, - покачал головой Пин. - Но даже они не так страшны, как демоны...

- Ну ладно, - перебил Смит, начиная злиться. - Я, кажется, понял: ты пытаешься меня запугать, правда? Что-то вроде проверки - гожусь я в караванщики или нет.

- Ничего подобного, господин караван-мастер, - мрачно возразил Пин. - Я просто хотел познакомить вас с вашим ремеслом. К тому же мне хочется, чтобы вы были настороже, иначе все мы можем погибнуть в первый же день путешествия. Я помню много случаев, когда неопытный караван-мастер...

- Я понял, спасибо, - поспешно сказал Смит и замолчал, прислушиваясь к тому, как караван с грохотом катится по каменным желобам. После непродолжительной паузы он снова повернулся к Пину. - Я кое-что слышал о Большом Лесе, и теперь эта история снова пришла мне на ум, - сказал Смит. - Ее рассказывали в баре на Чадравак-бич... Что-то насчет могущественного демона, которого называют Владыкой Черной Горы... Ты что-нибудь о нем знаешь?

Пин слегка побледнел. Покачав головой, он налег на рычаги.

- Никогда о таком не слышал, - твердо ответил он и замолчал.

Продолжение - в бумажной версии журнала